Ослепительно яркое сияние ударило им в глаза из конца коридора. Прикрываясь, чтобы не ослепнуть, они помчались дальше, окутанные светом и пением — вещи, которые орки не любят больше всего. Раммар с удовольствием закричал бы во все горло и повернул назад, но сдержался.

Постепенно глаза орков привыкли, и они увидели, что коридор оканчивается чем-то вроде галереи, окруженной каменной, искусно выточенной балюстрадой. Отсюда можно было заглянуть в зал, по красоте и роскоши превосходивший все, что когда-либо видели братья — жаль только, орки не ценят красоту.

Окон не было; свет исходил из огромного круглого светильника, свисавшего с высокого потолка и украшенного бесчисленным множеством кристаллов. Искусственные созвездия источали яркий свет, благодаря которому блестел мрамор, покрывавший стены и пол.

Большие статуи из алебастра, неподвижные лики которых казались еще более важными, чем те, что были в коридоре, стояли в нишах вдоль стен. Каменные мечи, поднятые кверху, образовывали как бы вторую крышу над мраморной дорожкой, которая вела из одного конца помещения в другой.

Торец зала был украшен огромным кристаллом, высотой в десять человеческих ростов; в отличие от того, который был на потолке, он не светился сам по себе, а отражал свет более мелких кристаллов, поэтому лучился в тысячу раз сильнее. Перед кристаллом находилось каменное, похожее на трон сиденье, так же богато украшенное, как и балюстрада на галерее. Вокруг трона собралось множество эльфов, одетых в просторные белые одежды. Кроме того, по обе стороны гигантского кристалла орки обнаружили — к своему неудовольствию — нескольких стражников с мечами и щитами.

Вдоль стен зала стояли молодые эльфийки, прелестные лица которых были окутаны шелком, длинные волосы спадали на плечи. Это они пели на высоких нотах. И так сильно мучили слух орков.

Раммар и Бальбок давно нашли укрытие для себя и пленника и выглядывали через поручни балюстрады. При этом их лица были искажены гримасами: пение эльфов способно довести орков до безумия. Неожиданно голоса эльфиек возвысились — и между каменных фигур появилась женщина, одежда которой была еще белее и сверкала ярче, чем у других. За ней тянулся длинный шлейф, который несли две служительницы храма. Она с достоинством шла к трону.

На миг оркам удалось бросить взгляд на ее лицо. В глазах Раммара и Бальбока эльфийка была до отвращения мерзкой бабой — это означает, что для эльфов и людей она была прекрасна неземной красотой. Гладкие, почти белые волосы обрамляли правильные черты ее лица, высокие скулы которого придавали ей благородный вид. Глаза были узкими, как у всех эльфов, взгляд живой и внимательный. На тонких губах играла самоуверенная улыбка, которую Раммар расценил как признак высокомерия.

— Это она? — прошипел он, обращаясь к служителю храма, а когда тот опять ответил только своим «м-м-х», вынул кляп у него изо рта и повторил:

— Это Верховная священнослужительница?

— Д-да. Ее зовут Аланна.

— Срать я хотел на ее имя. Меня интересует только то, что у нее в голове.

В сопровождении ужасного пения процессия достигла торца зала. Служители храма, ожидавшие там, низко поклонились, и Верховная заняла место на троне. Конечно, сделала она это не просто так — даже когда она просто собиралась сесть на асар, нужно было соблюсти добрую дюжину формальностей, как с ухмылкой заметил Раммар. Наконец, пение смолкло, и священнослужительница заговорила громким голосом.

— Что она говорит? — поинтересовался Раммар у пленника.

— Она произносит слова Видящего Фаравина, жившего во времена Второй войны, — пояснил он. — Согласно его пророчеству, однажды придет новый властелин и снова объединит Землемирье.

— Правда? И вы в такой шнорш верите? — Раммар тихонько зарычал, что должно было означать веселое хихиканье. — Может быть, вы, остроухие, не такие и умные, как всегда хотели казаться…

Он еще раз рискнул выглянуть за перила. Священнослужительница закончила вступительную речь и тоже присоединилась к пронзительному пению.

— Ай, — прорычал Раммар. — Что эта баба теперь делает?

— Она поет строфу из Эниалии. Это медитативное пение, которое помогает ей вызвать в своем воображении тайну Шакары. Во время пения она вызывает в памяти все подробности карты, знания о которой передавались из поколения в поколение и восходят ко дням Фаравина Видящего и короля…

Раммар махнул лапой.

— Хорошо, хорошо… — По его мнению, эльфы обладали раздражающей привычкой говорить много и при этом ничего не сказать — у орков все было с точностью до наоборот.

Священнослужительница продолжала петь, при этом глаза всех были устремлены на нее. Даже стражники храма целиком сконцентрировались на ритуале.

— Сейчас или никогда, — прошептал Раммар, обращаясь к брату. — Более удобной возможности у нас не будет.

— Сейчас начинаем? — спросил худощавый орк.

— Нужно найти способ попасть туда, вниз. Потом мы врываемся в храм, рубим парочку остроухих, чтобы возникла суматоха, хватаем жрицу, убиваем еще парочку остроухих просто так, для смеху, и убираемся. Прежде чем они заметят, что мы там, нас уже снова не бу…

Последние слова у Раммара в прямом смысле слова застряли в горле. Потому что в этот миг он понял, что совершил непростительную ошибку: от волнения он забыл заткнуть своему пленнику рот — и эльф воспользовался моментом, чтобы издать крик предупреждения.

События понеслись со страшной скоростью.

Когда пение священнослужительниц внезапно прервалось, а стражники обеспокоенно стали оглядываться по сторонам, Бальбок сделал единственное, что пришло ему в голову, чтобы быстро заткнуть предательский крик — недолго думая он швырнул пленного эльфа через балюстраду. Еще не смолк его резкий крик, а эльф уже летел вниз. Раздался мерзкий хлопок, крик сменился жалким воем. Эльфы запаниковали, а стражники, конечно же, посмотрели вверх, на галерею, где прятались орки.

— Шнорш! — завопил Раммар, а стражники уже бежали к ним по винтовой лестнице, которая вела наверх, на галерею.

На размышления времени не оставалось. Бальбок продолжал действовать так, как подсказывал ему инстинкт. Он вскочил на балюстраду и, согнувшись, совершил смелый прыжок.

— Что, клянусь пламенем Курула?.. — Раммар, убежденный в том, что его глуповатый брат окончательно спятил, перегнулся через перила — чтобы с удивлением узнать, что Бальбок вовсе не погиб, поддавшись панике. Благодаря своим длинным ногам он так сильно оттолкнулся, что допрыгнул до края кристального светильника и ухватился него. Он цеплялся из всех сил, а огромное устройство все раскачивалось и раскачивалось. Несколько кристаллов откололись, упали и с негромким звоном разбились на светящиеся осколки.

Эльфийки в ужасе завизжали, служители храма принялись возмущенно грозить кулаками. Лучники внезапно заняли боевые позиции и взяли Бальбока на прицел, но, прежде чем их стрелы успели слететь с тетивы, орк отпустил раскачивающуюся туда-сюда люстру и полетел. При этом он перевернулся в воздухе, выполнив несколько более-менее элегантных сальто — чтобы наконец, раскинув ноги, приземлиться перед троном, на котором, застыв от ужаса, сидела верховная тетка.