Когда день, несмотря на двенадцать часов пополудни, окончательно превратился в ночь, небо над «Каталиной» раскололось. На палубу сплошной стеной рухнула вода. Молнии наотмашь хлестали корабль, словно ураган превратился в чудовищного исполина с огненной плетью в руках. Удары грома слились в непрекращающийся гул, сила которого порой достигала уровня, невыносимого для барабанных перепонок человека.

Поднялась гигантская волна. Она била в бок «Каталине» и могла опрокинуть корабль. Паруса, поднятые в помощь рулю, чтобы он не сломался, срывало, разносило в куски; лоскуты же полоскались мощным ветром и таяли на глазах. Де ла Крус находился подле штурвала. Рулевые сменялись каждые полчаса. Боцман носился с места на место и поспевал всюду. Он был там, где видел опасность. Де ла Крус тревожился за Добрую Душу. Несмотря на вовремя растянутые леера, его легко могло смыть за борт. Когда «Каталина» брала очередную волну, по палубе, от носа до кормы, прокатывалась многотонная масса воды, и де ла Крус с благодарностью поминал французских корабелов, превосходно построивших «Каталину». Как всякий моряк, он был суеверен, потому гнал от себя гнетущие мысли. «Каталина» же с упорством стоика раз за разом успешно побеждала очередной вал, рушившийся на нее, и упрямо выныривала из беснующейся разъяренной пучины.

Пик наступил, когда, перекрывая рев шторма, на палубе раздался чей-то истошный крик:

— Брешь в кильсоне![49]Воды по колено! Братцы, дуй к боцману! На помощь!

Добрая Душа только что вернулся на мостик. Капитан видел, что ладони его покрыты кровью. Однако, не мешкая ни секунды, боцман заорал:

— Кто свободен, за мной в трюм!

— Бартоло, помоги! — попросил де ла Крус.

Черная скала — так успели прозвать негра матросы «Каталины» — неотступно стоял за спиной капитана.

— Пожарные помпы в трюм! — гремел боцман, и отрывистые слова команды скорее угадывались матросами, нежели были слышны.

Через час капитану доложили, что брешь удалось заделать и вода откачивается. Команда «Каталины» изрядно выбилась из сил. Тетю уже был не в состоянии держаться на ногах, и Медико отвел его в каюту. Однако, к счастью, ураган прекратился так же внезапно, как и налетел. Стремительный ветер, только что внушавший ужас, последним порывом разорвал низкий черный полог, и в небесную расщелину выглянула луна. Слабый свет луны принес успокоение команде корабля, он коснулся радостных лиц и засвидетельствовал, сколь мучительны были эти несколько часов непроглядного мрака и адской борьбы. Лица осунулись и пожелтели. Перемешиваясь с последними каплями дождя, по ним сбегал пот.

На небе показались звезды, и де ла Крус легко определил, куда нужно направить корабль. «Каталина» поставила уцелевшие паруса и пошла к острову Пинос. Ветер сменил не только силу, но и направление, благо теперь он был попутный.

Чтобы залечить раны, нанесенные первым боем и первым ураганом, потребовалась целая неделя «Каталина» выдержала испытания и вышла победительницей. Де ла Крус был доволен командой, которая, в свою очередь, прониклась искренним уважением к капитану. Матросы прямо говорили отныне: «С таким капитаном только и плавать!»

В ночь перед отплытием Добрая Душа отправился на берег, чтобы вместе с пятнадцатью отобранными матросами запастись провизией. Де ла Крус полагал, что речь идет о фруктах. Каково же было изумление капитана и старшего помощника, когда с рассветом к борту «Каталины» подошли четыре шлюпки, полные не только фруктами, но и морскими черепахами.

— Боцман, хвалю за заботу о команде, но зачем нам столько черепах? — спросил де ла Крус. — Корабль — не место для морских животных!

— Как вы сказали, капитан? Клянусь, вы не правы. Вам известно, что морская черепаха может жить без пищи сто пятьдесят дней?

Де ла Крус с иронией посмотрел на боцмана.

— Конечно, в Тринидаде мы запасемся вяленым мясом. Это конечно! Но свежатинка-то лучше? Сто пятьдесят дней без пищи! А человек и трех не проживет. Вы согласны? — И, не ожидая ответа, удовлетворенно подытожил: — Да и потом, разбей меня паралич, если мясо здешних черепах уступит говядине!

— Довольно шутить, боцман, — произнес Девото, вместе с Тетю и Коко слышавший весь диалог от начала до конца. — Пора сниматься!

— Мигом, сеньор Андрес! — согласился Добрая Душа. — Они никому не будут мешать. Для них припасено свободное место… Поторапливайтесь! — прикрикнул он на матросов и обратился к де ла Крусу: — Зато, тысяча акул, каждый, думая о такой пище, будет куда проворнее исполнять приказы господина Девото.

— Мало верится, — скептически отозвался старший помощник.

— Вы не правы, сеньор Девото, — тихо сказал переполненный радостью Коко. — Мясо здешних кагуам, то есть зеленых суповых черепах, и свежее, и соленое не уступает говядине. Это уж вы поверьте мне!

— Ну уж!

— Скоро поверишь, — в свою очередь заявил Тетю. — Очень скоро! Но, чтобы быть предельно точным, скажу, говядина вкуснее, но не так питательна! Человек, съевший черепахового мяса, способен на многое. И потом, действительно, с этими животными на борту можно плавать по сотне дней, не заходя за провиантом в порт.

Через четверть часа, убедившись, что Коко накормил всех положенным завтраком, де ла Крус отдал команду:

— Все наверх, снимаемся с якоря! Поставить паруса!

Утро играло сочными красками, не смешивая цветов, где синий был поверхностью моря, красный — землей, зеленый — густой растительностью и голубой — безоблачным небом. Ветер тянул с суши, но скоро береговой бриз сменился морским, попутным для «Каталины». Она легко выбрала якоря, развернулась и уверенно направилась к устью. Когда узкий проход в залив остался позади, на мостик поднялся Добрая Душа.

— Мой капитан, позволено будет боцману дать вам совет? — И, получив молчаливое согласие, пояснил: — Нам лучше идти в Тринидад севером. После Тринидада можно будет ходить и югом. Не ровен час, нагрянет еще встреча — зачем порох понапрасну жечь и ядра терять?

— Вообще-то верно… — начал де ла Крус, но его перебил Девото:

— Да северный путь полон рифов и банок!

— Я знаю их как свои пять пальцев! — воскликнул боцман. — Мы пройдем мимо залива Батабано, минуем острова Лос-Канарреос, полуостров Сапата и банку Хардинес, потом банку Хагуа и уткнемся в порт Тринидада.

— Географию-то ты выучил, а вот как обстоят дела с лоцией? — спросил Девото.

— Лоцию я изучал на поле боя! — с достоинством ответил Добрая Душа. — Я знаю этот путь, как вы свои ботфорты: где жмет, где трет, когда скрипят, где каши просят, как снять, как надеть…

— Пока у нас нет патента, нам не нужны неожиданные встречи. Думаю, Добрая Душа прав, — заключил де ла Крус.

— Я знал, что мне повезло с капитаном, — лицо Доброй Души расплылось от удовольствия. — И к тому же, попади я в ад, если вам не понравится вид побережья кабельтов тридцать на юг. Спросите у экипажа, там многие бывали. Им будет приятно вспомнить такую красоту.