— Верно, — согласилась я.

— Значит, появляется испуганный Ломакс, и парочка подчищает все, что имеет отношение к делишкам Читама. Ломакс выносит все компрометирующие документы, а эта, как ее? — Ричард вопросительно глянул на меня.

— Нелл, — подсказала я.

— Да, «малышка Нелл, тебе я пел», как же я мог забыть?

— Сейчас не время для пошлых песен, — одернула я его.

— Ошибка, Брэнниган. Это не пошлость, а нежность. Но, как ты правильно заметила, сегодня любой дурак знает, что судмедэксперты могут отыскать следы малютки Нелл не только на месте преступления, но даже на кровати, где они совокуплялись. Поэтому Нелл меняет постельное белье, забирает с собой грязное, намереваясь постирать его на досуге. Тем временем Ломакс обшаривает офис Читама, потрошит сейф и уходит на цыпочках с компьютерными дисками. Попробуй найди, к чему придраться, — торжествующе закончил Ричард.

Я ненадолго задумалась, а потом вскочила на ноги.

— Подожди, — бросила я и направилась в комнату, которая служит мне одновременно кабинетом и компьютерным офисом. Там я достала написанную популярным языком для широких читательских масс книжку по судебной медицине, которую Ричард как-то для смеха подарил мне на день рождения. Я просмотрела алфавитный указатель и нашла раздел, посвященный температуре тела. — Есть! — воскликнула я. Ричард с озадаченным видом появился в дверях. Я зачитала нужное предложение:— «Приблизительное правило, применяемое патологоанатомами, заключается в том, что завернутое в ткань тело остывает на воздухе на два—пять градусов по Фаренгейту в час», — вот что здесь сказано. А когда я потрогала его, температура его тела была почти равна моей. Он не был на четыре— десять градусов холоднее меня, как было бы, если бы он умер, когда ты считаешь.

Ричард забрал у меня книжку и прочитал все сам. Как обычно, журналист в нем победил, и он обнаружил множество интересных вещей, о которых просто обязан был прочитать. Оставив его наедине с книгой, я пошла расчищать кухню после ужина. Не успела я выбросить железные банки в мусорную корзину, как он появился, с видом триумфатора размахивая книгой.

— Тебе следовало бы прочитать дальше, — наставительно произнес он. — Тогда бы ты узнала все, а не половину. Смотри, — добавил Ричард, ткнув в параграф на следующей странице.

— «Обычно смерть от удушения повышает температуру тела. Это должно приниматься во внимание при определении времени смерти, и незнание этого приводило к ошибкам во многих известных в истории случаях», — прочитала я. — Ладно, твоя взяла. Мое воображение опять меня подвело, — вздохнула я.

— Значит, ты принимаешь мою теорию? — не веря своим ушам, спросил Ричард.

— Пожалуй, да.

— В этом есть кое-что положительное. Знаю, я только что лишил тебя удовольствия преследовать убийцу, но, с другой стороны, это снимает подозрение с Алексис.

— Я ни на минуту не подозревала ее, — солгала я.

— Конечно, не подозревала, — сказал Ричард, выразительно подмигнув. — Кстати, теперь, когда я избавил тебя от необходимости искать преступника, я заслуживаю награды?

Я проверила свое тело на предмет присутствия синяков и боли. Вне всякого сомнения, я была близка к выздоровлению. Я погрузилась в теплые объятия Ричарда и промурлыкала:

— У тебя или у меня?

Выкатившиеся из орбит глаза не мигая глядели прямо на меня, посиневшие губы кривились, пытаясь что-то сказать. Я отвернулась, но лицо преследовало меня. Я закричала и от звука своего голоса проснулась в ужасе, ощущая хлынувшую в кровь мощную волну адреналина. Часы показывали шесть, Ричард лежал на животе, негромко посапывая, правда не храпя, а передо мной все стояло укоризненное лицо Мартина Читама.

Даже если его не убили, Нелл и Ломакс вели себя непростительно, — конечно, если предположить, что существовал кто-то, кто мог прощать. Действия Нелл были мне особенно отвратительны. Я лично не могла бы себя так вести, если бы тот, кто был моим любовником, висел мертвым в коридоре. Очевидно, для Нелл и Ломакса на карту было поставлено очень многое, раз у них хватило смелости провести свою операцию по уничтожению улик; и хотя голос рассудка твердил, что это не мое дело, я хотела докопаться до сути происходящего.

Поскольку я все равно уже проснулась, я решила сделать что-нибудь полезное. Выскользнула из постели Ричарда и через оранжерею отправилась к себе. Горячий душ мгновенно уничтожил утреннюю скованность мускулов, а чашка крепкого кофе взбодрила мозг. Я надела бутылочно-зеленые брюки и такой же свитер, а сверху желтовато-коричневый набивной шелковый блузон, который достался мне почти задаром на рынке «Стрейнджвейс».

Без четверти семь я уже припарковалась перед домом Алексис. Как я и предполагала, ее машина все еще стояла на дорожке. Мне был знаком ее распорядок дня. В шесть на ногах. В ванне— сначала кружка кофе, в пять минут седьмого— телефон и записная книжка: утренние звонки полицейским. В половине седьмого — из ванны долой. Затем тост и просмотр газет. Я прикинула, что сейчас Алексис как раз доедает второй тост. К несчастью, в это утро ей не суждено к семи утра быть в офисе.

Постучав в дверь, я заглянула в кухонное окно. От неожиданности Алексис выронила ломтик тоста. Я помахала ей рукой и ухмыльнулась ей. С видом человека, смирившегося с неизбежным, она отворила дверь.

— У меня к тебе вопрос, — объявила я.

— Входи, — пригласила Алексис, когда я уже пересекла кухню и включила чайник.

—Когда ты вчера днем уезжала с Тамаринд-Гроув, ты уже знала, что Мартин Читам мертв? — небрежно поинтересовалась я, насыпая ложкой в кружку кофе.

Лицо Алексис моментально окаменело. И без того всегда бледная, она сейчас сделалась белой как бумага.

— Откуда, черт побери, ты узнала об этом? — напряженно спросила она. Если она станет говорить таким тоном на работе, то рискует услышать множество совершенно ненужных ей признаний.

— Полагаю, ты вряд ли запомнила маленький красный фургон, в который чуть не врезалась, но это была я. Я-то это хорошо запомнила, потому что как раз представила, как отреагирует Билл, если я приведу в негодность вторую машину нашей компании за неделю, — ответила я, стараясь немного разрядить обстановку.

— Я должна была знать, — вздохнула Алексис— Если ты сваришь кофе, я выпью вторую чашку.

Я сделала кофе и приготовилась слушать.

Алексис зажгла сигарету и пару раз глубоко затянулась, прежде чем заговорить. Иногда я воображаю, как было бы хорошо иметь постоянно под рукой это успокаивающее средство. Но потом вспоминаю о своих легких.

— За обедом я немного выпила. Я не была пьяна, просто несколько воинственно настроена. Поэтому я купила краску в баллончике. Собиралась изобразить что-нибудь малопристойное на доме Читама, — сказала Алексис со смущенным видом. — Короче, я приехала туда и увидела на дорожке его машину. Подумала, не написать ли на капоте «Ты, грязная крыса!»— а потом поняла — раз он дома, то я могу с таким же успехом высказать ему в лицо, что я о нем думаю. Тогда я позвонила: в дверь. Никто не ответил, и я заглянула в щель почтового ящика. И увидела эти болтающиеся ноги. — Расскажи поподробнее, — попросила я, вспомнив свои переживания.