— Ах вот оно что, — протянула Хелен, нежно массируя ему спину. — Я предполагала что-то в этом роде. На крестинах Эмми он был колючим, словно ежик. Но Бентли будет надежным отцом. Вот увидишь, Кэм.

— Держи карман шире! Надежным! Да он даже и слова-то такого не знает! — взорвался ее муж. — В нем постоянства не больше, чем в блуждающем огоньке.

Хелен задумчиво подперла рукой подбородок.

— Да, пожалуй, так оно и было раньше. Но Кэм ее не слушал:

— Он бабник, каких свет еще не видывал! А она еще совсем ребенок, Хелен.

— Ребенок? Странно. Она мне сказала, что ей уже исполнилось восемнадцать лет.

— Невинное создание! — продолжал он, не заметив легкого сарказма в словах жены. — Милая девочка из хорошей семьи! Нам еще повезло, что Раннок не убил его на месте.

— Думаю, что ты преувеличиваешь дорогой, — поморщилась Хелен. — Молодая любовь, которая перешла грани дозволенного, едва ли считается тяжким преступлением.

Кэм повернул голову, чтобы взглянуть на жену, и непослушный вихор волос на его голове, свесившись на одну сторону, заинтересовал одного из котят, который тут же попробовал стукнуть по нему лапой.

— Молодая любовь?! — насмешливо воскликнул он. — Ты считаешь, что это молодая любовь, Хелен? Да Бентли спал с женщинами ежедневно с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет, а может быть, и значительно раньше.

И поверь мне, любовь к этому не имела никакого отношения. Подозреваю, что он набил мозоли на своем… Хелен сделала отстраняющий жест.

— Не произноси этого, Кэм! У Кэма покраснели уши.

— Видишь ли, отец это поощрял, — мрачно признался он. — Под конец не проходило и недели, чтобы Бентли не совратил какую-нибудь доярку с фермы или не забрался под юбки какой-нибудь служанки из пивной. Отец считал, что это ужасно весело.

— Учитывая обаяние Бентли, я очень сомневаюсь, что ему приходилось кого-нибудь принуждать, милый, — пробормотала Хелен.

— Обаяние? — Кэм ушам своим не верил. — Побойся Бога, Хелен! Ведь он пытался соблазнить даже тебя! Неужели ты об этом забыла?

Хелен рассмеялась:

— Он не делал ничего подобного, Кэм. Он хотел прими нить себе боль и разозлить тебя. Он не хотел сделать мне ничего плохого. И Фредерике он не хотел сделать ничего плохого. Она такая хорошенькая. Я, например, считаю, что ему очень повезло.

— Пожалуй, ему повезло. А ей? Что будет с ней, Хелен? Хелен присела на корточки и задумалась.

— Бентли будет любить ее и заботиться о ней, — наконец ответила она. — Я в этом абсолютно уверена.

Кэм приподнялся и сел на ковре.

— Значит, ты в нем уверена больше, чем я, моя дорогая. Когда ты признаешь, что Бентли — источник всех неприятностей?

Хелен потеряла терпение.

— А когда ты признаешь, что у Бентли есть проблема?

— Ты хочешь сказать, что есть проблема, помимо его склонности к безответственным поступкам?

— Я хочу сказать, что у него серьезная проблема, Кэм, — настойчиво повторила она. — Возможно, за последние несколько лет мне так и не удалось достаточно доходчиво объяснить тебе это.

— Что за проблема? — задиристо спросил он. — В чем она заключается?

— Пропади все пропадом, я этого не знаю! — рассердилась она. Кэм нежно потрепал ее по щеке.

— Не ругайся, Хелен! — попросил он, вставая и предлагая ей руку. — Лучше признайся, что снова заглядывала в свои толстые черные книги, чтобы отыскать какое-нибудь длинное латинское название для определения молодого человека, которого испортил его отец.

Она сердито взглянула на протянутую руку мужа.

— Испортил? — повторила она, поднимаясь с пола без его помощи. — Интересно, каким же образом твой отец баловал его? У него самого, насколько мне известно, в кармане было пусто.

— Я говорю о дурных привычках, — тихо произнес он. — Он видел то, что не следовало видеть. Ему говорили то, что не следовало говорить, и поощряли делать то, что делать не следовало, — ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Начинаю понимать, — задумчиво протянула Хелен. — И во всем этом виноват сам Бентли, не так ли?

— Нет, не он, — признался Кэм, заправляя в брюки полы сорочки. — Но это вполне возможно, Хелен. Однако, что бы он там ни думал, я никогда не испытывал к нему ненависти.

— Он ненавидит себя за вас обоих, — тихо сказала она. — Ни один человек, которому хоть немного дорога жизнь, не стал бы так бесцеремонно обращаться с ней и подвергать себя такому риску. Но Бентли, видимо, считает, что ничего другого он не заслуживает.

— Ты во многом права, Хелен. Но я пока не могу полностью согласиться с тобой.

Хелен едва заметно улыбнулась и подобрала с пола его жилет.

— В таком случае не будем больше ссориться, Кэм, — решила она, помогая ему надеть жилет. — Давай лучше подумаем, что мы можем сделать, чтобы помочь Фредерике. Молодой жене трудно привыкать к новой роли даже при самых благоприятных условиях.

— Не сомневаюсь, — согласился он, натягивая на себя одежду. — Что нам сделать, Хелен, чтобы показать ей свое одобрение?

— Она поедет вместе со мной с визитами ко всем нашим соседям, — произнесла Хелен. — Возможно, она даже сможет помочь мне в сельской школе. Джоан, я уверена, с радостью примет ее у себя в Бельвью. А Кэтрин устроит для нас всех ужин.

— Черт возьми, совсем забыл сказать тебе. — прервал се Кэм, застегивая пуговицы. — Я получил от Кэт написанную неразборчивым почерком записку, касающуюся бабушки Макса. Старая миссис Кастелли, судя по всему, снова принялась учить уму-разуму своего управляющего. Бедняга грозится уйти, если Макс не заставит ее отцепиться. Поэтому они нынче утром уехали в Лондон.

Хелен рассмеялась:

— Кэт просто умрет от зависти, когда узнает, что пропустила волнующие события, которые у нас произошли. А теперь идем, мой любимый. Тебе нужно принять горячую ванну, чтобы снять напряжение с твоих мускулов. А потом, возможно, будет уместно провести еще один курс терапии. Как ты на это смотришь, а?

Когда Фредерика распахнула дверь в спальню Бентли, солнце садилось, заливая комнату золотистым светом. В массивном камине кто-то уже успел разжечь огонь, а ее дорожный несессер стоял возле кровати. Она услышала, как за ее спиной закрылась дверь и Бентли повернул ключ в замочной скважине, и неожиданно занервничала.

Но почему? Это был всего лишь Бентли. И то, что ей показалось, будто в нем наряду с добротой существует жестокость, было всего лишь игрой ее воображения и объяснялось усталостью. Она чувствовала желание, которое ощущалось и в его взгляде, и в прикосновении. Она тоже хотела его. Она понимала, что рискует, однако вышла за него замуж. Так что теперь, пусть даже ей вдруг стало страшновато, почему бы не воспользоваться преимуществами, которые сулил этот брак? А кое-какие преимущества в браке с Бентли, несомненно, были. В этом отношении Уинни была права.