— Почему?

— Анна мне говорила.

— Что я люблю насмехаться?

— Как вам сказать, она говорила, что вы какой-то чудной и можете быть очень жестоким и безжалостным, и…

— Словом, второй Торквемада.

— Но по вашему лицу этого совсем не скажешь, — призналась Марта, и ее голос прозвучал почти ласково. — Я представляла вас коммунистом, угрюмым и в красном свитере…

— Я — коммунист? — удивился Крис. — А впрочем, почему бы нет?

— Нет, вы не можете быть коммунистом!

— Глупости. Многие в высшей степени почтенные люди были коммунистами. Да, вот Платон был коммунист и апостолы тоже.

— Вы маленький бесенок! — засмеялась она и легонько ударила его по щеке. Он схватил ее за руку и, к своему замешательству, немедленно почувствовал, что это прикосновение взволновало его.

— Ну как, прав я или нет? — спросил он, выпуская ее руку, так как обнаружил, что флиртует с ней и что ему это нравится.

— О, тогда все было совсем другое!

— Почему другое? Вы хотите сказать, из этого ничего не вышло? — поддразнил ее Крис. — Но это потому, что их идеи были ошибочными. Древние, видимо, ничего не знали о диалектическом материализме и, по-видимому, даже не слыхали об экономике…

Надо сказать, что Марта нимало не беспокоилась о подобных предметах. Как ни прискорбно отметить, но эта хорошенькая легкомысленная молодая женщина гораздо больше интересовалась молодым человеком, стоявшим перед ней, чем всеми этими серьезными проблемами. Притворяясь очень рассерженной, но в то же время смеясь, чтобы показать, что нисколько не сердится, Марта выпустила из рук книгу и, схватив его за галстук, воскликнула:

— Знаю я вас! Знаю, как вы любите над всеми издеваться! Но со мной это не пройдет, Крис, вот я вас сейчас задушу!

— Пустите! — сказал Крис, смеясь и стараясь высвободить галстук. — Пустите, Марта, или… или я поцелую вас!

Возможно, Марта не слышала этой ужасной угрозы, или, если слышала, то не считала Криса способным на такой низкий поступок. Во всяком случае она продолжала его трясти. Тогда Крис, недолго думая, отвел ее руки от галстука, схватил ее за плечи и, прижав ее к себе, поцеловал от всего сердца…

— Вот как!

Это было возмущенное, почти уничтожающее «вот как!», такое «вот как!», от которого всякий почувствовал бы себя виноватым.

— Что это у вас тут делается? — строго сказала Анна. — Крис!

Это была минута ужасного замешательства. Пожалуй, Крис чувствовал даже не столько неловкость, сколько глупость своего положения. Глупо, когда тебя застают целующимся с девушкой, которую ты видишь первый раз в жизни. И как глупо со стороны Анны напускать на себя этот вид недовольной хозяйки, чуть ли не матроны. Он уставился на нее, не зная, что сказать. Марта положила конец замешательству, расхохотавшись и сделав вид, что она представляет их друг другу.

— Мистер Хейлин и мисс Весткот, впрочем, вы, кажется, уже знакомы?

— У нас была политическая дискуссия, — сказал Крис, подходя к Анне и пожимая ей руку. — Как живете, Анна?

— Где это вы пропадали? — спросила Анна несколько высокомерным тоном. — Что это за страсть напускать на себя какую-то таинственность и расстраивать людей? Ваши родные ужасно о вас беспокоились.

— И прислали Гвен навести справки? — сказал Крис.

— Он замечательно устроился, — перебила Марта. — Библиотекарем у этого невероятно богатого старика Риплсмира. Вот повезло, правда? И Крис обещал покупать для него все книги у нас.

— А, вот как! Вы, однако, тут спелись, — ревниво сказала Анна. Казалось, она размышляет над этой новостью насчет Риплсмира. Потом добавила: — Поднимитесь ко мне, Крис. У меня масса писем для вас.

— От моих домашних? — живо спросил Крис. — Не нужны мне их письма. Почему они не могут оставить меня в покое?

Тем не менее он поднялся вслед за Анной в ее комнаты; она передала ему несколько писем. Крис положил их в карман, даже не взглянув на них.

Снова наступило неловкое молчание.

— Ну? — спросила наконец Анна.

— Что ну?

— Вам угодно еще что-нибудь?

— Да, собственно, ничего, — сказал Крис, оскорбленный ее тоном.

— Тогда зачем вы пришли сюда?

— Чистая случайность. Проходил по улице, увидел вашу знаменитую вывеску, и мне вдруг захотелось зайти.

Крис стоял, теребя шляпу, сознавая, что достоинство требует, чтобы он сейчас же ушел, но испытывая странное нежелание уходить. Какая Анна молодая, какая стройная и гибкая! И Марта тоже милая, да, конечно, Марта очень милая. Ему очень не хотелось уходить. Ему хотелось остаться с ними.

— Мне казалось, вы могли бы прийти извиниться, — высокомерно сказала Анна.

— В чем это мне извиняться?

— Вы вели себя отвратительно во время нашей последней встречи.

— Вы тоже.

— Неправда.

— Нет, правда. Вам хотелось унизить меня, и вам это удалось.

— О! — Анна преисполнилась добродетельного негодования. — Мне это и в голову не приходило. Чего ради я стала бы вас унижать?

— На это нетрудно ответить. Мы с вами друг другу нравились и могли бы, даже должны были стать любовниками. Потом до вас дошли слухи о разорении, и это сразу сделало меня социально нежелательным. Вы, подобно всем окружающим, немедленно пожертвовали вашим естественным влечением во имя фетиша денег. А ведь я остался таким же, каким был. Неужели вам хотелось лечь в постель не с человеком, а с чековой книжкой? Как бы там ни было, вы решили от меня отделаться, и самым простым способом было унизить меня. И это в то самое время, когда я особенно нуждался в вас, когда у меня не оставалось ничего, кроме вас…

— И я была совершенно права, — возмущенно прервала Анна. — Я существую не для ваших половых удобств.

— И я не для ваших, — отпарировал Крис. — Но, Анна, не будь этого краха, вы бы чувствовали… вы бы относились ко мне иначе, разве не правда?

На это Анна ничего не могла ответить. Она повела атаку в другом направлении.

— А вы сами-то хороши! Уверяете, будто любите меня до безумия, а потом исчезаете без единого слова. Вы не написали мне ни одного письма.

— Предположим, я бы написал, что бы вы ответили? Ничего.

— А когда вы наконец являетесь, — ревниво продолжала Анна, — я застаю вас с Мартой, и вы с ней обнимаетесь и целуетесь.

— Ну и что ж тут такого? — упрямо настаивал Крис. — Целоваться с Мартой было очень приятно. И она не требовала, чтобы я показал ей сначала чековую книжку.

— Крис! — Анна сердито топнула ногой. — Перестаньте говорить гадости! Не думайте, пожалуйста, что меня хоть сколько-нибудь интересует ваше поведение с женщинами, но я не допущу, чтобы вы загубили жизнь Марты.