— Эта сила — Советский Союз. И я уверен, впереди нас ждет только хорошее. А пока же от нас требуется главное — это терпение и мужество… Да, терпение и мужество, — повторил он голосом, не терпящим возражений.

— Ну хорошо, терпела я три года, потерплю еще год, — пообещала она. — Но не больше!..

Успокоившись, Луиза сообщила мужу о ранее поступившей из Центра телеграмме с указанием посетить вместе с нею Боливию, Бразилию и Коста-Рику и что в задачу входит изучение внутриполитической и оперативной обстановки в малоизвестных странах Латинской Америки, сбор сведений о бежавших из Германии военных преступниках и политической информации, необходимой для обеспечения предстоящей работы легальных разведчиков и сотрудников советских посольств.

В середине сентября 1945 года Иосиф Григулевич по документам на имя боливийца Мануэля Деликадо и его супруга Луиза — Инелия Идалина дель Пуэрто Невес покинули Чили.

* * *

Для проверки документов на границе между Чили и Боливией в вагон ввалились два фантасмагорических существа, на груди которых красовались огромные медные бляхи величиной в чайное блюдце с надписью «интернациональный сыщик Чили». Они, не всматриваясь в документы, торопливо визировали всем паспорта, а затем в вагон зашла группа боливийских жандармов, одетых в засаленную, а кое-кто и в рваную форму. Все они были индейцами чистых кровей: людей другой национальности в этой части Южной Америки среди работавших на высоте свыше четырех тысяч метров не было. Не было потому, что на такой высоте царила так называемая болезнь «пума» — когда сердце начинало бешено биться, не справляясь с непривычной нагрузкой.

Боливийские жандармы делали отметки в паспортах только своих сограждан, у иностранцев отбирали документы и предупреждали, что их можно будет потом получить в Ла-Пасе на площади Муриже. Но для этого такие пассажиры должны еще пройти тройной контроль — в Министерстве иммиграции, в разведотделе войскового округа и департаменте полиции. Таможенный досмотр вещей проводился выборочно и поверхностно. Чемоданы Инелии и Мануэля Деликадо, как супружеской пары, чилийцы и боливийцы вскрывать не стали.

Переночевав в отеле «Сюкре Палас», Иосиф и Луиза с утра направились в полицейское управление и заодно решили прогуляться по незнакомому городу. Ла-Пас располагался на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря и походил скорее на живописную колониальную деревню, по которой бегали индейцы в неимоверно грязных и ободранных одеяниях. Все улицы круто, чуть ли не вертикально, поднимались в гору.

С муками добравшись до главной площади Муриже, на которой располагался департамент полиции, Иосиф и его жена посетили отдел иностранцев, затем Министерство иммиграции и разведотдел первого войскового округа. После заполнения анкет и снятия дактилоскопических оттисков им пообещали через два часа возвратить паспорта с необходимыми отметками.

На второй день пребывания в Ла-Пасе из сообщения местного радио Иосиф и Луиза узнали о том, что Боливия установила дипломатические отношения с Советским Союзом. Это обстоятельство заставило Григулевича ускорить сбор информации о внутриполитическом положении в стране. Такие сведения были необходимы не только разведке, но и советскому МИДу, которому предстояло открывать посольство в Ла-Пасе.

Пришлось Иосифу на несколько дней засесть в местной библиотеке для составления страноведческого обзора, а затем он выехал в департамент Потоси, чтобы встретиться со своими агентами «Арсе» и «Монтесом». От них он узнал, что в стране в последние годы царил полицейский произвол, отсутствовала свобода слова и какая-либо оппозиционная деятельность. Если же и появлялись оппозиционеры, то их расстреливали из-за угла средь белого дня или же, похитив, увозили на высокогорное озеро Титикака и топили их с камнем на шее. Левая оппозиция не стремилась бороться за власть, считая, что американцы никогда не позволят ей претворить в жизнь свою программу.

— Но это не значит, что в нашей стране не ведется никакой борьбы за свои права, — заметил агент «Арсе», ставший к тому времени лидером местного профсоюза горняков. — В департаменте Потоси есть горная деревушка, в которой проживают индейцы из племени кечуа. У них есть свой вождь по имени Ленин. У меня с ним давно сложились хорошие отношения, и когда он узнал от меня, что сюда, на рудник, приедет бывший представитель Коминтерна, то очень обрадовался и попросил, чтобы я привез вас к нему. Я, естественно, поинтересовался: «Зачем он нужен вам?» На что Ленин ответил: «Представитель Коминтерна может посодействовать древнему племени индейцев в решении вопроса весьма важного для них и для всей Боливии». А какого именно не сказал…

Агент «Арсе» заинтриговал Григулевича, и он согласился поехать в далекую горную деревушку. Там его встретил сам вождь племени — маленький полуголый мужичок, обвешанный какими-то бляхами и бусами. Это и был Ленин. Обращаясь к представителю Коминтерна через «Арсе», он попросил помочь установить в Боливии такую же справедливую власть народа, как в Советском Союзе.

— Но я не специалист по советским делам, — попытался уйти от нежелательного разговора Григулевич.

Когда «Арсе» перевел Ленину эти слова, тот с горькой обидой в голосе воскликнул:

— Ну как же так? Мне говорили, что Коминтерн распространяет идеи мировой революции! Так давайте же вместе совершим в Боливии большую революцию! Именно я должен это сделать! Я же Ленин! Меня же не случайно назвали этим именем!

Г. (Григулевич), обращаясь к «Арсе»: Переведите вождю индейцев, что все революции совершаются людьми гениальными или авантюристами.

А. («Арсе»): Ленин сказал, что он и есть гений, потому он и носит такое имя. Его гениальность заключается в стремлении обогнать время, опередить хотя бы на полгода соседние страны в установлении новой, справедливой власти. Его желание совершить революцию вызвано не только интересами одного индейского племени, а всего боливийского народа. Его замысел, утверждает Ленин, перекликается с главной установкой Коминтерна на совершение мировой революции.

Г.: А может быть, боливийский Ленин не гений, а авантюрист?

А.: Ленин просит сказать вам, что авантюрист — прекрасная профессия. Что он признает себя авантюристом, и если бы у него не было этой черты характера, то он перестал бы ощущать вкус к жизни. По его мнению, вся Боливия и ее народ созданы для того, чтобы дурачить тех, кто считает себя умнее других.

Г.: Так он, оказывается, еще и философ! Но я не пойму одного — в чем должна заключаться моя помощь? Совершать революции в чужих странах нам, бывшим коминтерновцам, категорически запрещено.

А.: Ленин просит передать, что он хотел бы совершитъ революцию не с оружием в руках, как в Советском Союзе, а путем подкупа. Поэтому он просит вас и ваш Коминтерн помочь найти ему недостающую сумму денег.

Г.: И сколько же он просит?

А.: Немного. Шестьдесят пять тысяч шестьсот шестьдесят шесть долларов США…

Григулевич был поражен точностью названной суммы. Индейский вождь заметил это, достал из кармана помятый листок желтой бумаги и начал перечислять, сколько надо валюты на подкупы охраны президента, начальника почты, начальника военного арсенала и тому подобное. Суммировав все расходы, получалась названная Лениным сумма. Иосиф попытался округлить эту сумму до шестидесяти тысяч, но Ленин категорически не согласился с ним. Пообещав вождю индейского племени проработать этот финансовый вопрос с руководством Коминтерна (которого к тому времени уже не было), Григулевич и «Арсе» покинули горную деревню племени кечуа.