доорать последние слова, про Блюхера, как за дверями раздался слабый писк, словно кому-то что-то прищемили. Мертвецы так не кричат, поэтому сам крикнул: «Есть кто живой?». И только снова затянул: «Дальневосточная, опора прочная!», как услышал слабый звук проворачивания ключа в замке.

«Варвара Алексеевна, это Вы?» Затем похожий звук, уже громче, от входной двери. Створка отодвинулась, показалось лицо той, которую уже не надеялся увидеть.

Вопреки моему ожиданию, женщина не бросилась мне на шею, даже не расплакалась, только сказала «Заходите быстрее, надо закрыть дверь!». Послушался, вошел, подняв ствол «Сайги» верх. Она проворно закрыла наружную дверь, затолкав меня дальше.

С удивлением смотрю на Варвару, как-то отчество не тянет произносить. Что меня впечатлило, ни ее костюм, состоящий из джинсов, белой блузки и коричневой жилетки, ни ее белые кроссовки, ни ее рыжие крашеные волосы. Нет, это все привычно, поразило то, что губы в помаде, глаза подведены, даже ресницы такие, «как положено». Невольно на ум пришло сравнение с моими девчонками из больницы. Ничего себе, кругом людей едят, а она прихорашивается.

- Что Вы так долго, совсем уже с ума сошла!

На такую бесцеремонность не нашелся что, ответить. Даже вопрос, почему она не отзывалась на мои вокальные упражнения, застрял в горле. Ничего себе, прием, тут весь день прыгаешь как заяц, рискуешь, а тебе претензии, где гулял. Словно по бабам и барам шлялся. С другой стороны, приготовилась к встрече, даже прихорошилась. Ее карие глаза продолжали смотреть на меня решительно и не по-доброму. Да, на спящую царевну она точно не походила. Краем глаза углядел за на столе ее спиной небольшой рюкзачок, похоже, приготовилась к эвакуации. Все же ответил:

- По дороге знакомых встретил, пообщались немножко.

- Это Вы стреляли? - традиционный вопрос, к которому уже должен привыкнуть.

- Само собой, больше некому. Похоже, все остальные превратились в мертвецов.

- Первый день еще кто-то вроде ходил, потом все затихло...

- Что ж мне не сказали, что напротив Вас в коридоре мертвые?

- Так говорила, что кто-то ходит, чьи-то шаги слышны. И стучат еще.

- Думал, это про общий коридор...

- Да Вы что, Игорь Сергеевич, какой общий коридор, я здесь забилась, как мышь, хорошо, двери двойные. Там, за соседней стеной еще кто-то ходит.

- И как думаете, много их там?

- Наверное, один, и не такой тяжелый, как в большом коридоре. Но я из-за стены слушала.

- Как хоть продержались столько времени?

- Так говорила по телефону, вода есть, у начальника отдельный туалет. Нашла сушки, печенье, да шоколадка еще, вот и протянула. Тут еще немножко осталось, - она вытащила из кармана жилетки пакетик с несколькими крохотными бараночками.

- Смелая Вы, оказывается.

- Да, как же. В туалете боялась воду спустить, чтобы этих ужастиков не привлечь. Все ждала, как где-нибудь снова стрелять начнут. Чтобы здесь шум не расслышали.

- Это хитро придумано, а много стреляли?

- В первые дни много, а вчера и сегодня почти не слышно. Зато ночью машины шумели сильно, и стреляли много.

- У нас тоже шумели, - припомнил расчищенную улицу Свободы, - не боялись, когда пожар внизу начался?

- Какой пожар, - искренне удивилась Варвара, даже брови приподнялись.

- Внизу, где аптека в «стекляшке».

- Ой, даже не заметила, а то бы ещё больше боялась… Так вот почему пожарная тревога звучала. Подумала, снова где-то из-за ремонта сработала. Мы прямо сейчас вниз пойдем?

- Не совсем, сначала надо на пятый этаж, в мой кабинет. Там спокойно сейчас.

- А почему не по пожарной лестнице. Вот же она, открыта, можно спускаться. Видела, как Вы поднимались сюда.

- Ведь раньше еще говорил, что приду сюда не только за Вами. Там, на пятом этаже, то, что позволило мне спасти Вас. Оставить это не могу. Поэтому настоятельно прошу, слушайте меня и поступайте так, как скажу.

- Опять станете стрелять?

- Стрелять теперь придется постоянно, имейте в виду. И можно буду звать Вас просто Варя? А вы меня Игорь, иначе можем не успеть сказать самое важное, если что-то случится.

- Хорошо, не против.

- Здесь много Ваших вещей?

- Только рюкзачок успела схватить.

- Что-то полезное еще тут есть?

- Нет, и вряд ли что-то найдется.

- А справочник телефонный, про который из больницы спрашивал, где?

- В рюкзак положила, еще утром после Вашего звонка.

- Хорошо, верхняя одежда, есть?

- Так в нашем кабинете осталась, за стеной…

- Ладно, туда заходить не будем. Варя, слушайте, пожалуйста, и запоминайте. От вашего поведения зависит, сможем ли мы вырваться отсюда. И добраться каждый туда куда, ему надо.

- Мне надо домой. У меня там ребенок.

- Где Вы живете?

- Недалеко отсюда, на Большой Октябрьской, напротив финансового училища.

- Думаю, туда доедем без особых помех. Главное, безопасно спуститься вниз. Держитесь за мной, задача не отстать и, на всякий случай, смотреть, что происходит по сторонам. Заметите страшное, или что-то непонятное, просто кричите, где это: «справа-слева-сзади». Как только повернусь с оружием, сразу приседайте, или отходить в сторону.

Варя смотрела на меня совсем недобро. Да, ей явно не нравилось то, что говорю. Но, как еще по-другому убедить эту, как уже понял, своенравную особу. Почему-то раньше, на работе, такого за ней не замечал, вообще, казалось кроткой, чуть ли не принцесса на горошине.

- Варя иначе нельзя, только беспрекословное выполнение моих приказов.

Как же заиграли желваки на ее щеках после этих слов. Но она ничего не сказала. Потянулся назад, щелкнул замочком и кое-как вытянул из «сухарки» маску в пакете вместе с оголовьем, попутно зацепив и косынку с парой китайских перчаток. «Сайгу» пришлось положить на стол, заметил, как Варя боязливо посмотрела на мое «черное ружье». Закрепил оправу на листе маски и протянул вместе с косынкой Варе.

- Вот, повяжите, закройте нос и рот, запах там не слишком приятный, - показал на косынку.

- Вроде привыкла за это время.

- Поверьте, там, в коридорах, вонь неимоверная. Даже при сквозняке.

- Поверю, - Варя ловко повязала косынку, став похожа на медсестру.

- И еще, наденьте маску, это будет защита лица.

- Зачем это еще, косынку же есть? - приглушенно прозвучало из-под повязки.

- Долго объяснять, поверьте, если стану стрелять в мертвецов, и что-то из внутренностей попадет в рот, глаза, нос, свежую рану, произойдет