Откуда Монктон получил такие сведения, Анна не знала. Сама она предполагала, что пауза продлится не менее часа, ведь, в конечном счете, в физическом смысле пожиратели обыкновенные люди, то есть сделаны из плоти и крови, и должны уставать точно так же, как и все остальные. Однако появление чужого Патронуса навело Анну на одну небесполезную мысль. Не будь подсказки, сама бы она сейчас до этого, пожалуй, не додумалась. Она ведь тоже умеет создавать телесный Патронус, и с ее силами было вполне реально «докричаться» даже до Лондона.

«Хорошая идея!» - констатировала Анна, проглотив очередную порцию мерзко горького снадобья и, не мешкая, послала свою росомаху к командиру отряда богемцев Карлу фон Гарраху. На данный момент это был единственный резерв, на который, если не произошло ничего экстроардинарного, она могла рассчитывать. Еще десяток бойцов, - то есть, вся дружина Гарраха, - им явно не помешали бы, но они прикрывал сейчас Косую аллею, поскольку на Аврорат надежды ни у кого уже не было. Впрочем, нападут ли пожиратели на главную улицу магического Лондона или нет, было пока неясно, и в сложившихся обстоятельствах приходилось рисковать, отозвав сюда хотя бы двух-трех богемцев. Слишком неравны здесь были силы, и, если первый бой остался за Анной, - все-таки фактор внезапности дает атакующим немалые преимущества, - то «продолжение банкета» могло закончиться катастрофой. В особенности, если предположить, что разозленные неудачей пожиратели приведут с собой подкрепления. А они вполне могли это сделать, если конечно у них действительно есть резервы. К сожалению, дела с разведкой у Анны и ее союзников обстояли из рук вон плохо, иначе они не пропустили бы начало войны. Ничего не было известно и по поводу реальной силы амии Волан-де-Морта, а значит исходить следовало из худшего сценария.

— Значит, или полчаса или час? – приподнялся на локте Нежата, лежавший до этого на спине.

- Выходит, что так, - ответил ему Фрэнк. – Ты как, вообще? Драться сможешь? А то, смотри. У меня есть портключ к Малфоям…

- Спасибо, но не надо! – поморщился гардоричанин. – Раны мне Тони закрыл, зелья начинают действовать. Авось, оклемаюсь.

- Как знаешь, - пожала плечами Анна и накапала себе на язык семь капель «Меда хаттов[19]».

«Забористая штука!» - Но правда в том, что ее действительно «торкнуло» от этой гадости не по-детски, а ведь доза, - всего-то семь капель, - была хоть и боевой, но отнюдь не экстремальной. Поэтому пар из ушей не пошел, и гипертемия[20] не перешла в эйфорию, однако тонус мышц вернулся к норме, в голове прояснилось, и, вообще, Анна как-то разом взбодрилась и повеселела, избавившись заодно от слабости и тревоги.

Однако «Мед хаттов», - во всяком случае, в малых дозах, - имел еще один довольно странный и, по большей части, неприятный эффект. Он извлекал из глубин подсознания то, о чем человек обычно не помнил и о чем стремился забыть. Вытаскивал и «вываливал» это добро, которое практически всегда оказывалось злом, «на всеобщее обозрение». И не важно, что обозревал все эти малоаппетитные подробности лишь сам «хранитель секретов». Важнее другое. На суд Сознания выносились вещи, о которых действительно лучше было бы забыть и никогда не вспоминать. В любом случае, это всегда был болезненный опыт, и сейчас это происходило именно с Анной.

Она, разумеется, знала, на что шла, принимая «Мед хаттов». Отдавала себе в этом полный отчет, но все равно рука не дрогнула, накапывая на язык «силу и трезвость», которые ей были сейчас так необходимы.

«Хорошо хоть не Божественное Безумие!»

А экзистенциальные вопросы[21]… Что ж, их явление вполне можно было пережить или, во всяком случае, перетерпеть, и это всегда, - если речь конечно о бойцах, а не о хлюпиках, - меньшее из зол. Однако на этот раз подсознание Анну по-настоящему удивило, подкинув ей всего лишь пищу для размышлений, но никак не причину для душевных терзаний. Она вдруг задумалась о том, зачем ей «все это нужно»? Зачем она рискует и лезет на рожон? Ну, ладно, прошлая война! Тогда это был не ее выбор. Воевала, рисковала и, в конце концов, погибла совсем другая женщина, от которой ей, нынешней Анне Энгельёэн, достались имя, тело и магия, а еще обрывки памяти, положение в обществе и несметные сокровища, хранящиеся в банковских сейфах гоблинов, гномов и маглов: деньги, золото и драгоценности, редкие артефакты, но главное – книги. У нее есть все, о чем другие могут только мечтать. Она богатая аристократка в обоих мирах, у нее великолепные дочери-волшебницы и совершенно потрясающий сын, которому, учитывая его таланты и происхождение, суждено стать по истине великим колдуном. У нее есть жених, о котором можно только мечтать, и выдающееся здоровье, позволяющее в ближайшие десять-пятнадцать лет родить себе еще парочку деток, и не важно, кем они в итоге будут, магами или маглами. И те, и другие, учитывая ее положение в обществе и принадлежащие ей богатства, родятся, что называется, «с серебряной ложкой во рту». Так за каким бесом, спрашивается, сдалась Анне эта война? Зачем она приперлась сегодня к замку малознакомых ей людей и ввязалась в драку, которая может плохо для нее закончиться?

Думалось легко и быстро, и, что любопытно, это было даже не слишком болезненно. Просто правда, и ничего кроме правды. И, разумеется, ее личные доводы «за и против», которые ничего, на самом деле, не решали, потому что все было уже решено или даже предрешено. Да, она, наверное, полная дура и просто не умеет жить правильно, но что сделано, то сделано. Так или иначе, но она приняла на себя лидерство, а значит и ответственность за множество не способных защитить себя людей, и она уже с этой тропы не свернет. И, значит, будь, что будет, поскольку она просто делает то, что должно. И страх – это не та эмоция, о которой стоит думать, ожидая следующего боя.

Это была первая Важная Вещь, о которой заставил ее задуматься «Мед хаттов», и, хорошо это или нет, но