Принц пожал плечами:

— Это могло бы быть терпимо, если бы я изначально знал, что речь идет о двух годах. Но я на тот момент думал, что останусь в башне на всю жизнь. Причем жизнь могла оказаться невыносимо долгой, а могла закончиться очень быстро, ударом кинжала в спину. Каждый раз, ложась спать, я понимал, что могу не проснуться. Поэтому первое время почти не спал… а потом привык.

Два года? С четырнадцати до шестнадцати? Как вообще можно было вырасти нормальным человеком после такого? А он всего лишь отгородился от мира пеленой высокомерия…

— Что случилось потом, после этих двух лет? Вас выпустили?

— Нет. Дед переправил через границу людей, которые смогли устроить мой побег. Еще полтора года я провел в бегах.

— А потом?

— А потом Кристофер получил то, чего все это время опасался я, — нож в спину. Все остальные годы я прожил вполне спокойно — до недавних пор. Поэтому от права на корону так просто не отказываются, — заключил он, подбрасывая ветку в костер. — Оно покупается слишком высокой ценой, и платят ее, как правило, несколько поколений.

Огонь стал быстро продвигаться по ветке, то энергично подскакивая вверх, то ползком, прижимаясь к самой коре. Листья почернели и, съежившись, опали на землю горсткой пепла.

— Я слишком долго говорил, — заметил Рауль, поворачиваясь ко мне в первый раз за все это время. — Мне это надоело. Теперь твоя очередь. Расскажи, например, в чем секрет магии Говорящих?

— А вы знаете, какие вопросы задавать, — усмехнулась я. — И наверняка знаете, что мне не положено на них отвечать.

От туго заплетенных косичек начинала болеть голова, и я принялась торопливо их расплетать. Впрочем, возможно, голова заболела не от прически, а от услышанного. Но от косичек можно и нужно избавиться, чего не скажешь об информации.

— Но я ответил на твои. Полагаешь, это положено было делать?

В словах принца присутствовала своя логика. В эту ночь правила этикета определенно были нарушены.

— Ваше высочество, вы хотя бы раз видели, чтобы я заставляла животных делать то, что противоречит их собственным свойствам? — вздохнула я. — Ну, скажем, заставляла ли я лягушек говорить, а собак лазить по деревьям?

— Разве для попугаев естественно считать?

— Очень многие животные умеют считать, — отозвалась я. — Даже муравьи. А попугаи существенно умнее. Странно не то, что они умеют считать, а то, что не знают таблицу умножения. Впрочем, не исключено, что они и ее смогут освоить, если найдется достаточно хороший учитель.

— Ты хочешь сказать?..

— Да нет никакой магии, — устало махнула рукой я. — Есть много знаний и любовь… К животным.

Что-то в глазах его высочества заставило меня добавить последнюю фразу.

— И что, совсем никакой магии?

— Ну если только самую малость, — ответила я. — Только вы никому всего этого не говорите. Это большой секрет.

— А как же отвороты, привороты, проклятия и чары?

Я тряхнула головой, возвращая естественную форму освобожденным из косичек волосам, и перевязала их широкой лентой.

— Ну вы же сами сказали Эльвире, что магия Говорящих распространяется только на животных. Так посудите сами: зачем мне привороты? Чтобы приворожить какого-нибудь крокодила?

— Привороты тебе действительно не нужны.

Мне очень хотелось спросить, что именно он имел в виду, но я поборола искушение и вместо этого сказала:

— Между прочим, Эльвира по-прежнему ненавидит меня лютой ненавистью. На приеме они чуть не разорвали меня на части со своей подружкой. Рыженькая такая, как бишь ее…

— Отилия?

Быстро же он вспомнил. Наверняка и с ней у него тоже что-то было. Ах да, принцесса так и говорила. Да и вообще, чему тут удивляться?

— Не думаю, что они подружки, — заметил Рауль. — Но если проблемы продолжатся, дай мне знать.

— Да ладно, с двумя ревнивыми дамочками я как-нибудь разберусь сама.

— После того как ты справилась с бандой разбойников? Пожалуй.

Я улыбнулась краешками губ, но новый порыв ветра, всколыхнувший пламя костра, резко испортил мне настроение. Поежившись, я вытянула руки к огню.

— До чего же холодно, — пожаловалась я. — Не думала, что придется ночевать под открытым небом, и совершенно не рассчитала с одеждой. Эй, нет, я не в том смысле! — воскликнула я, поняв, с какой целью Рауль развязывает шнуровку своего плаща. — Не надо! — От неловкости момента мне и правда стало теплее. — Вы и сами небось успели промерзнуть насквозь в той пещере.

— Вот видишь, у меня уже выработался иммунитет, — спокойно сказал его высочество, продолжая снимать плащ.

— Нет! — не сдавала позиций я. — Вы — принц, от вас принимать что-то подобное не полагается, это как-то не комильфо.

— Тебе никогда не приходило в голову, что принц иногда тоже хочет почувствовать себя мужчиной? — отозвался Рауль.

— Нет, — честно ответила я. — Никогда не задумывалась об этом с такой стороны.

— А ты и не задумывайся. Просто бери, пока дают.

Если бы Рауль просто передал мне плащ, ничего бы этого не произошло. Но он сам набросил плащ мне на плечи. И замешкался, не убирая рук. Я подняла голову и в полном смятении встретила его взгляд. Рауль молча развязал ленту и провел рукой по моим волосам; я приложила ладонь к его щеке. И дальше нас уже было не остановить.

Он снова горячо поцеловал меня в губы, я снова ответила, вот только на этот раз поблизости не было свидетелей, которыми можно было бы оправдать подобное поведение. Положив руку мне под голову, он бережно опустил меня на одеяло. Плащ слетел с плеч, но в нем уже не было необходимости. Я пробежала пальцами по веренице серебряных пуговиц, запустила руки ему под рубашку и, обхватив теплую, чуть вспотевшую спину Рауля, с силой прижала ею к себе.

— Девочка, — прошептал он, на мгновение отрываясь от моих губ. — Господи, как же я об этом мечтал!

Самым странным оказалось то, что в дремучем лесу, в отсутствие дворцовых декораций, когда спала одежда, являющаяся их неотъемлемой частью, не стало принца и Говорящей. Были просто мужчина и женщина, два тела и две души, две судьбы, которые сплелись воедино, не разделяемые законами и условностями.

Когда все было позади, Рауль быстро уснул, утомленный событиями последних двух дней. Я же долго еще ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к его ровному дыханию и раз за разом возвращаясь к одной не дающей покоя мысли. Завтра все декорации встанут на свои места, а вместе с ними — и непреложные правила общественной жизни. Неужели я теперь на всю жизнь останусь несчастной только из-за того, что одному принцу захотелось почувствовать себя мужчиной?..

К утру в моей голове сформировалось четкое решение касательно того, как выйти из сложившейся ситуации, и я сразу почувствовала себя лучше. Я сочла, что самым правильным будет вести себя так, как будто этой ночью ничего не произошло. В конце-то концов, навряд ли для принца это событие было таким уж из ряда вон выходящим… и для меня будет лучше всего, если я тоже не стану считать его таковым. Я проснулась раньше Рауля и привела себя в порядок — в той степени, в какой это было возможно в данных условиях. К тому моменту, как проснулся принц, я вовсю занималась животными, и продолжала это занятие до тех пор, пока мы не отправились домой. Нога у лошадки к этому времени зажила, и мы достаточно быстро и безо всяких приключений добрались до дворца.