от общения с девушкой, – это сведения о родственниках бизнесмена. Ни родителей, ни детей у Григоряна не было. Мать умерла лет десять назад, а отец – в прошлом году. Детьми он так и не обзавелся. По крайней мере, Коновалова заявила, что законных отпрысков у бизнесмена нет, а о незаконнорожденных она ничего и никогда не слышала.

Зато братьев и сестер у Григоряна было немало – семь человек. Причем, что удивительно для многодетной семьи, отношений они друг с другом не поддерживали. Почему так случилось, Коновалова не могла объяснить. Сказала только, что окончательный разлад в семье произошел после смерти матери. Из-за чего-то все дети переругались, и Григорян не только не встречался ни с кем из братьев и сестер, но даже не созванивался с ними.

– Багдасарчик на меня обещал завещание оформить, но так и не собрался, как и в загс, – жалобно лепетала Алена. – Что теперь с его деньгами будет? Разорвут на клочки родственники все состояние! Как же я теперь без Багдасарчика жить буду?

Гурову надоело слушать бесконечные причитания Коноваловой. Осознав, что ничего полезного от нее не добьется, он настоял на том, чтобы осмотреть кабинет бизнесмена, и неожиданно застал там полный бардак: ящики столов были открыты, бумаги из них валялись где попало, даже книги из шкафов были частично вынуты.

– Я тут паспорт Багдасарчика искала, – неумело попыталась оправдаться Алена. – Его же для похорон предъявить нужно будет?

– А разве он паспорт не с собой носил? – поинтересовался Лев.

– Не всегда. Только когда в командировки отправлялся, – снова заплакав, пояснила Коновалова.

Гуров понял, что, разбираясь сейчас в бумагах убитого бизнесмена, потеряет кучу времени, которого у него не было. Причем сделает это, скорее всего, без какой-либо существенной пользы. Он вызвал на квартиру Григоряна оперов и экспертов для изъятия бумаг и попросил Коновалову больше ничего не трогать в кабинете. Девушка заверила его, что ни к чему теперь не прикоснется.

Из числа возможных подозреваемых Гуров ее исключил сразу. Хотя бы потому, что выгоды от смерти Григоряна она не получала никакой. Как, впрочем, и его родственники. Несмотря на плохие отношения друг с другом, огромный куш не достанется никому. Лев, конечно, точно не знал размеров состояния бизнесмена, но очень сомневался, что, учитывая последующий раздел имущества и дрязги, связанные с этим, кому-то из родственников Григоряна пришло в голову убрать его, чтобы улучшить благосостояние остальных братьев и сестер. И вообще, сколько он ни ломал голову, все равно не мог найти человека, кто мог бы получить прямую выгоду от убийства Григоряна. Ни у актера, ни у нового замминистра таких мотивов тоже обнаружить не удавалось. Но этих троих связывало убийство Челнокова. И какая-то более тесная связь между Григоряном и одним из двух оставшихся в живых подозреваемых в смерти журналиста непременно должна была существовать. На это указывали все косвенные улики. Жаль, что сейчас раскрыть ее мог только Алиев!

Как ни крути, но киллера нужно было срочно брать. Вот только к прямому выходу на него не вела ни одна ниточка. Отправляясь в Главк, Гуров подумал о том, почему ни в записных книжках Юртаевой, ни в ее сотовом телефоне не было найдено ни одного номера, принадлежащего Алиеву. Не могло быть такого, чтобы они никогда не созванивались. Ведь до начала охоты на Челнокова Кермек ни от кого не прятался и не скрывался. Значит, и с Юртаевой он должен был общаться. Вот только как? И тут он вдруг вспомнил слова жены о том, что многие женщины хранят чеки от дорогих им покупок.

– А почему бы и нет? – вслух проговорил Лев. – Могла же Юртаева подарить Алиеву телефон только для связи друг с другом? Этакий залог любви?..

И он решительно направился к дому, в котором проживала Юртаева. Там дежурили двое оперов. Еще два сотрудника в штатском были в машине у подъезда. Засада на Алиева была устроена почти идеально – замки починили, даже дверь подкрасили в тон, так что внешних признаков штурма было почти незаметно. Не желая терять времени, Лев приказал обоим оперативникам искать все, что может быть связано с телефоном.

– Ищите коробки из-под сотовых, кассовые чеки, упаковки от sim-карт. И внимательней, пожалуйста! Не хочу за вами перепроверять.

Искать долго не пришлось. В одном из ящиков обнаружилась коробка из-под недорогого смартфона, внутри которой лежали простенькая гарнитура, пластиковая пластина из-под sim-карты, а также два кассовых чека. Все это было приобретено в одном из салонов сотовой связи НСС, что был неподалеку. Забрав найденное, Лев сразу же поехал туда.

– Конечно, сейчас проверим по базе, – успокоил его молодой продавец, отвечая на вопрос о том, можно ли определить номер проданной sim-карты и кто значится ее владельцем. Правда, кроме кассовых чеков, Гурову пришлось предъявить свое удостоверение, но его сейчас не остановила бы и необходимость сунуть в нос парнишке пистолет.

Через пару минут он узнал номер телефона, который предположительно находился у Алиева, и тут же, связавшись с техниками, передал им новые данные, чтобы услышать, что номер пока не пеленгуется. Это могло означать что угодно – что Алиев выбросил сим-карту или что у него просто полностью разрядилась батарея. Техники заверили Гурова, что, как только телефон хоть на пару секунд включится, они тут же будут знать его приблизительное местоположение. Для точного определения нахождения телефона необходимо, чтобы он был в Сети хотя бы пару минут.

Вернувшись в Главк, Лев первым делом затребовал у нотариальной палаты данные о наследстве Григоряна. Ответ пришел довольно быстро и подтвердил предположения Коноваловой – бизнесмен действительно не оставил после себя завещание. Наследников первой очереди у Григоряна не было, и на его имущество претендовали лишь братья и сестры.

А вот по имуществу бизнесмена из налоговой службы ответ пришел немного позже. Основной долей активов Григоряна были акции ПАО «Народная сотовая связь», где он был обладателем более чем двадцати пяти процентов ценных бумаг. Имелся у него и достаточно солидный счет в банке, и недвижимое имущество, но самыми дорогими были именно акции компании сотовой связи. Именно они давали право Григоряну оказывать большое влияние на управление НСС.

Эти акции могли бы стать мотивом для убийства, если бы их мог получить один человек. Вот только