В этом я был с ней согласен.

Во-первых, я терпеть не мог сочетания курицы с ананасом, которое Алина начала поедать, ни капли не стесняясь моего присутствия.

Во-вторых, не так я планировал провести сегодняшний вечер.

Я и сюда заехал лишь потому, что счёл необходимым напомнить Сергею о недопустимости попыток закручивать романы на рабочем месте. Ну и что, что в договоре такого пункта нет? Добавил бы.

А всё из-за чего? Из-за того, что с утра увидел их сомнительные объятия с Алиной. Разозлило ли это меня? Да.

Потому что… сроки и так горят. А они полдня улыбались друг другу, вместо того чтобы заниматься своими обязанностями! И если они вздумают прямо здесь…

В общем, я готов был на всё, лишь бы работы были завершены вовремя.

А оказалось, что разговор и не нужен. Подумать только, жена и ребёнок… Впрочем, когда семья мешала заводить романы на стороне? Нет, поговорить с Сергеем определённо нужно. Но уже завтра.

Отпустила она его… подумать только!

— Не смотри на меня так, — жуя пиццу, Алина покачала головой. — Делиться я с тобой не буду. Я не только меркантильна, но и жадная до одури.

— Серьёзно считаешь, что я буду есть… это? — брезгливо усмехнулся я, отходя в сторону.

Так задумался, что совершенно не замечал, что всё это время смотрю на неё.

— Простите, барин, что наша скромная еда вам не по статусу, — с издёвкой протянула она, жадно впиваясь зубами в очередной кусок. — Вкуснятина! — она даже зажмурилась от удовольствия, слизнув с верхней губы попавший туда соус.

Я же как завороженный смотрел на это.

Сука. Специально провоцирует. Понять бы ещё для чего…

— Можешь прямо ответить на один вопрос? — решил я спросить.

— Смотря какой, — отозвалась Алина, ища глазами салфетки, идущие в комплекте с пиццей.

— Чего ты добиваешься?

Её рука замерла над столом, так и не добравшись до цели.

— Что?..

— Чего ты добиваешься, — повторил я.

— Ты сам попросил меня вернуться сюда, — напомнила мне Алина, всё-таки взяв салфетки и вытерев пальцы. — А теперь видишь какой-то скрытый умысел у меня? Ну, знаешь ли, — она закрыла пиццу и поднялась со стула. — Пожалуй, профили ты сам можешь встретить. Мне незачем здесь торчать.

Наблюдая, как она идёт в сторону лифта, я произнёс ей в спину:

— И ты согласилась вернуться. Зачем? Сама себе противоречишь.

— И в чём же? — она остановилась, но даже голову в мою сторону не повернула.

— Я же такой плохой, — усмехнулся я. — Поверил в злой навет на святую Алину. Не поговорил с ней. Не выслушал, я уверен, удивительно правдоподобное объяснение всему. Начиная от твоих медицинских приключений и заканчивая беременностью от меня.

— Не было никакой беременности! — зло отозвалась Алина, резко обернувшись. — Хотя, знаешь, — она словно желала что-то сказать, но сама себя сдерживала. — Думай, что хочешь. Считай меня кем хочешь! Время само всё расставит по своим местам. Для меня уже расставило. А ты прав только в одном, — она скривила губы в подобие улыбки. — Я действительно кое-чего добиваюсь. Закончить этот долбанный объект, получить гонорар и рекомендательное письмо от твоего отца. И после этого, я очень надеюсь, никогда больше тебя не видеть. Как тебе такой план?

С каждым произнесённым словом она говорила всё тише. Ответа от меня Алина не ждала. Да я и не знал, что ответить. Молча наблюдал, как она нажимает кнопку лифта. Как ждёт, пока кабинка подъедет. Как заходит в распахнувшиеся двери.

Чего она добивается?

Запудрила мозги Паше, выставив меня гондоном. Сумела выкрутиться, даже когда я всё рассказал брату о том, как было на самом деле. Понятия не имею, как, но выкрутилась. В его глазах она до сих пор… хороший человек.

Ну, разумеется.

Хорошие люди ведь именно так себя и ведут. Соглашаются на сомнительного рода спектакли… хотя, Паша настаивал, что с трудом уговорил Алину на участие. Вместе со своим флористом уговаривал. И вместе с этой же девушкой и решил столкнуть нас с ней лбами.

Нет, я мог легко поверить, что Паша считал, что говорит правду. Подобная… авантюра, вполне в его духе. Вот только Алина не могла не знать, что мы братья. Я ей даже фото его показывал как-то.

Без вариантов. Она знала.

Осталось понять, для чего она продолжает корчить из себя униженную и оскорблённую. Вариантов всего два. Либо играет, чтобы не потерять Пашу. Пусть как друга. Обеспеченного друга, которого в будущем можно использовать.

Либо она боится, что если покажет своё истинное лицо, не видать ей рекомендаций, как собственных ушей.

Отец никогда не смешивает личное и работу. Я тоже.

Но… боюсь, покажи Лина зубы – я сам бы её выставил. И наплевать на объект. Вернул бы… Антонину.

Поморщившись от подобных мыслей, я достал из кармана телефон.

Был ведь ещё и третий вариант.

Маловероятный.

Практически не возможный, но…

Чёрт.

Нервно сглотнув, я набрал один из вбитых в записную книжку номеров.

— Какие люди! — вместо приветствия выкрикнул в трубку Костя. — Сколько лет, сколько зим! Как жизнь?

— Твоими молитвами, — искренне улыбнулся я в ответ.

Потратив пару минут на ничего не значивший по своей сути обмен дежурными фразами, я решил перейти к делу.

— Мне нужна твоя помощь.

— Неожиданно, — хмыкнул Костя. — Чем смогу, Андрей.

— Помнишь, я как-то просил тебя поднять одни больничные документы…

39

Проснувшись следующим утром, я первым делом дала себе обещание, что больше никогда не пролью ни слезиночки из-за Андрея. Сегодняшняя ночь была последней слабостью.

Хватит.

И больше никаких закрытий гельштатов. Никаких разговоров.

Это… это просто бесполезно! Бессмысленно! И больно.

Что бы я не сказала, какие бы не приводила аргументы – Андрей всё равно не поверит.

Потому что не хочет. Ни просто выслушать меня. Ни, тем более, что-то выяснить.

Андрею не нужна правда. Каждое моё слово он рассматривает словно под микроскопом и находит, к чему прицепиться. Выворачивает всё так, как удобно ему. Даже в моём возвращении на работу он видел скрытый смысл. Хотя сам меня вернул.

И сейчас я жалела, что согласилась. Поднявшись на этаж и поздоровавшись с встретившим меня Сергеем, я предчувствовала очередной длинный и очень тяжёлый день. Морально, так точно.

Но на этот раз интуиция меня