Спасское), Бескринский Иван Сергеевич (деревня Буровка), Андреев Иван Семёнович (село Алексеевка).

И такое произошло совсем даже не впервые, расстрел таких сравнительно несмышлёных мальчишек. До этого, в 1919 году, во время начала «красного террора», в Москве расстреляли несколько сотен такого же возраста, «контрреволюционеров» 12–16 лет, бойскаутов, членов этой организации. Как полагают исследователи, молодых «контрреволюционеров» убили на Бутовском полигоне. При этом, патронов на них не расходовали, а убивали подручными средствами: дубинками, лопатами, молотками и пр. Когда недавно, в начале массового строительства в Бутово, натолкнулись на эти захоронения, то гуманная советская власть не решилась рассказать народу, как убивала она этих малолеток. Поэтому и закрыли Бутовский полигон для обозрения.

В том же 1919 году был написан антиутопистом Ефимом Зозулей пророческий «Рассказ об Аке и человечестве». Приведу из него соответствующую цитату:

«…Очумелые люди, с лиц которых стекали слёзы в ведёрки с клейстером, расклеивали эти плакаты.

Их текст был прост, беспощаден и неотвратим. Вот он:

«Всем без исключения.

Проверка права на жизнь жителей города производится порайонно, специальными комиссиями в составе трёх членов Коллегии Высшей Решимости. Медицинское и духовное исследование происходит там же. Жители, признанные ненужными для жизни, обязуются уйти из неё в течение двадцати четырёх часов. В течение этого срока разрешается апеллировать. Апелляция в письменной форме передаётся Президиуму Коллегии Высшей Решимости. Ответ следует не позже, чем через три часа. Над ненужными людьми, не могущими по слабости воли или вследствие любви к жизни уйти из неё, приговор Коллегии Высшей Решимости приводят в исполнение их друзья, соседи или специальные вооружённые отряды.

Примечания:

1. Жители города обязаны с полной покорностью подчиняться действиям и постановлениям Коллегии Высшей Решимости. На все вопросы должны даваться совершенно правдивые ответы. О каждом ненужном человеке составляется протокол-характеристика.

2. Настоящее постановление будет проведено с неуклонной твёрдостью. Человеческий хлам, мешающий переустройству жизни на началах справедливости и счастья, должен быть безжалостно уничтожен. Настоящее постановление касается всех без исключения граждан — мужчин, женщин, богатых и бедных.

Выезд из города кому бы там ни было во всё время работ по проверке права на жизнь безусловно воспрещён».

Для заложников, членов семей бунтовщиков и просто попавших первыми под руку, в чистом поле огородили место колючей проволокой. В самом Тамбове открытое место-лагерь было организовано на Соборной площади. Такой концентрационный лагерь для заложников — чистое изобретение М.Н.Тухачевского. Вот за эту проволоку, в качестве заложника с весьма короткой жизнью, и попал дедушкин брат, Михаил Васильевич. Случилось это летом 1921 г.

Можно практически достоверно установить дату и примерное время гибели (в 19 часов 27 июня 1921 года) Михаила Васильевича по информации, приведенной В.В.Самошкиным в «Хрониках Антоновского восстания»:

«27 июня по занятии дер. Остроуховка Васильевской волости (Тамбовского уезда — В. С.) организованной пятеркой объявлено населению о сдаче оружия и выдаче бандитов, взято 30 заложников. В 19 часов за неисполнение приказа о сдаче оружия расстреляно 10 заложников. Расстрел произвел на граждан ошеломляющее впечатление. Все крестьяне в один голос заявили, что пойдут всем селом и представят все оружие; немедленно было выдано 5 бандитов. Операция продолжается. Крестьяне проявляют усердие в поисках оружия и бандитов».

Арестованным «долгожителям» в концлагерях не давали пить и есть. Если и кормили, то сырой картошкой и сырыми овощами. Поили через ограду — ковшом на людей лили воду. Пей, как сумеешь. Нет, конечно, подкармливали, и родственников с передачами допускали, но передать ничего невозможно было. Только можно было перебрасывать через ограду. А там — кому достанется. Бабушка Маша, Мария Васильевна, сестра Михаила, о которой я выше уже говорил в главе «Чекалин Василий Иванович», ходила с передачами и рассказывала об этом. Говорила:

— Стон на всю степь стоял. Все вместе, мужики за проволокой, бабы с ребятишками тута, с другой стороны, кричать, плачуть. Ходила я несколько разов, а Михаила-то так и не увидала.

Ходила она из Львово, как говорит, «несколько разов». Но это было в один и тот же день, 27 июня, со времени занятия Остроуховки большевистскими карательными войсками и до 19 часов вечера. Вряд ли Михаила и остальных 29 заложников перепроводили за проволоку. Вероятно, их разместили в каком-то помещении непосредственно в деревне.

Да она и не могла его увидеть, поскольку, вероятно, он больше двух-четырёх часов после ареста и не жил. Ведь Михаил Васильевич был из числа уважаемых людей деревни Остроухово, поэтому и попал в заложники с короткой жизнью — был расстрелян в день ареста (в 19 часов 27 июня 1921 года).

Среди арестованных «долгожителей» — тиф, дизентерия. Мёртвых не убирали, говорили, что всё равно, кто «в проволоках» — никому не жить. Заложников расстреливали и заменяли новыми. Никто из заложников и не вернулся. Позже, я думаю, для оправдания такого массового убийства мужчин, всех заложников и обвинили за сотрудничество с Антоновым. Вот наш Михаил и стал этим «шпионом банды Антонова». То, что он не был шпионом, говорит тот факт, что, судя по приведённым документам репрессивного характера, семью Михаила Васильевича не тронули. В противном случае у неё конфисковали бы имущество, а самих сослали бы в концентрационный лагерь в Сибирь. Но этого не произошло.

Данные о количестве погибших до сих пор не обнародованы. Но вот сообщается, например, что в зажиточном селе Паревка Кирсановского уезда в июне 1921 г. было убито в качестве заложников 86 (по другим сведениям — 126) женщин, стариков и детей. И ещё некоторые факты. Был один «деловой-вояка», командир 1-го кавалерийского полка Н.Переведенцев, который получил кличку «Жжёный», поскольку для наказания повстанцев он приказывал дотла сжигать тамбовские деревни. И про прославленного Котовского в некоторых публикациях пишут вот что. Он перед завтраком любил «нагулять аппетит». Расставляли крестьян в шахматном порядке и наш командир на коне, на полном скаку, рубил повстанцев. (Этот большевистский разбойник и бандит тоже потом «славно» погиб, был убит 6 августа 1925 года; до сих пор имя убийцы засекречено, считается, что это было первое политическое заказное убийство в большевистской стране.) Этому, последнему, тому, что Котовский подобным образом «нагуливал» аппетит, можно верить, а можно и не верить. Я, например, верю этому. Да и как не верить, если губпродкомиссар Яков Гольдин говорил (эти-то его слова известны в истории, топором не вырубишь):

«Для расстрела нам не надо никаких доказательств и допросов, а также подозрений и уж конечно никому не нужного, глупого делопроизводства. Мы находим нужным расстрелять и расстреливаем».

Получилось у военспецов практически безвыходное положение, что и отмечал М.Н.Тухачевский:

«Без расстрелов ничего не