Егор Петрович некоторое время смотрел на меня, буквально убивая взглядом, а потом процедил:

– Ну что ты?! Имеет! Еще как имеет. И даже больше. Сказал, значит, так и будет. Все получишь завтра, и даже две недели не дам отработать. Убирайся и живи как хочешь. А я посмотрю, через сколько дней ты приползешь ко мне, умоляя, чтобы я принял на работу. Кому ты нужна с двумя детьми? Кому? А где сейчас жить собралась?! Я-то знаю, что твои родители живут с дочерью, и про кредит их. Они тебе не помогут. А раз ты такая гордая, если не легла под Давыдова, то я идеально подходил. Самый оптимальный выбор, но ты задрала нос, возомнила черт знает что. И я посмотрю, как ты с грохотом свалишься с пьедестала. Никому ты не нужна!

– Спасибо за мысли, но не стоило. Подпишите заявление и я уйду. Документы все привела в порядок. Вере Николаевне тоже напишу заявление, чтобы приготовили нужную сумму. И кстати, у нее есть девочка на мое место. Или нет? Вы же говорили, что дочке Сан Саныча необходима практика? Или не нужна?! В любом случае этот вопрос вы сами решите.

Сусиков резко пошел к столу, и, схватив бумагу, быстро написал наверху согласие, дату, а также сделал пометку, что две недели не нужно отрабатывать. Откинул документ в сторону и, вглядываясь некоторое время в мои глаза, выдал:

– Почему не написала заявление на выдачу денег по договору продажи?

– А какая форма? У вас же свои шаблоны, как я поняла. Насколько я знаю, по закону вы не имеете прав прервать договор, но у вас же особые условия и свои ограничения.

– Ты готова внести всю сумму? – недовольно рявкнул он.

– Нет.

– Рассрочки не будет, – буркнул мужчина. – Я итак слишком был добр к такой неблагодарной, как ты.

– Что писать? – пропуская его слова, не желая дальше трогать эту тему.

– Я сейчас свяжусь с Лупиковой и юристом. Когда завтра придешь за расчетом, тебе все дадут. Подпишешь что нужно.

– Хорошо. Я могу идти?

– Да, дорабатываешь, собираешь все вещи, чтобы больше не занимала должность, которой недостойна, – презрительно отчеканил он.

«Что?!»

Резко подошла к нему и гневно процедила:

– Я достойна этой должности и любой, что относится к экономической деятельности, а также мое высшее экономическое образование позволяет мне работать бухгалтером, а если пройти еще курсы, то и главного бухгалтера, а вот вы не умеете воспринимать ситуацию, не включая свои личные эгоистичные желания. Смотрю, унижать и оскорблять от недовольства для вас не проблема.

– Ты огорчила меня, – проговорил он, будто это должно объяснить недостойное поведение мужчины.

– И что? Это мое решение. И вы, как директор, должны достойно принять его.

– Принял. Погорячился. Прошу извинить за… суровые слова, – почти оторвал от себя извинения и уставился в бумаги на своем столе.

– Приняла к сведению. Завтра во сколько подойти?

– К трем, – сказал он и схватил документы, показывая, что очень занят.

Взяла заявление и, посмотрев на него, проговорила:

– Благодарю вас. Всего доброго.

Он только кивнул, читая документ, поэтому повернулась и пошла в свой кабинет, радуясь, что несмотря на скандал, бумагу мне подписали и завтра отдадут деньги. Очень надеялась, что так и будет. А пока соберу свои вещи в кабинете. Работу, все необходимое, я сделала. Осталось немного…

* * *

С работы я шла с грустным сердцем. Вроде со всеми делами почти завершила, все сделала, но на душе цвела грусть и тревога. Все же когда жила с Николаем, было много приятных моментов, да и как-никак, сколько лет проработала.

Проставляться и участвовать во всяких пьянках я не любила, пусть это странно, а вот чаевничать никогда не отказывалась. Поэтому после того как отошла от разговора, сходила в магазин за двумя тортами и взяла несколько бутылок шампанского с фруктами. Принесла в бухгалтерию, поставила на стол, пожелала приятного аппетита и пошла к себе. А через десять минут они со всем добром пришли ко мне в кабинет и принесли еще чай и конвертик с надписью «На счастье!». В общем, мы почаевничали, а потом они ушли, а я привела кабинет в порядок и сдала ключи.

И вот сейчас спешила за детьми. У них тоже последний день. Еще с утра мы принесли печенье и конфеты. Воспитатели обещали устроить маленькое чаепитие.

Забрала их, после того как они со всеми распрощались, смешно обнимаясь, что меня удивило, и мы дружно пошли домой. Только закрыла калитку детского сада, как услышала серьезный вопрос сына:

– Мама, а почему мы не будем здесь жить? Мы, правда, переезжаем к дяде Стасу, потому что он твой любовник?

На мгновение пораженно замерла, совсем не ожидая таких слов, а потом выдохнула и, взяв его за руку, проговорила:

– Это кто тебе такое сказал?

– Бабушка. Она пришла и отвела меня в раздевалку. Говорила, что я буду предателем. Да, еще сказала, что я враг и отец разочаровался во мне. Но я сказал, что нам нравится дядя Стас. А бабушка стала кричать, пока не пришла няня. И они стали ругаться. Мне было так страшно.

Резко обняла его, скрывая свои эмоции, и прошептала:

– Не слушай бабушку, твой папа как был, так и останется в наших сердцах. Мы помним его и очень любим. Правда?

Он кивнул, и я сильнее прижимала своего малыша, проклиная ведьму. Вот что за женщина? Змея, а не бабушка.

– А дядя Стас будет моим новым папой? – пролепетал он, выглядывая, чтобы видеть меня.

Не знала, что ему сказать. Хотела и переживала, что все будет не так, поэтому прошептала:

– Время покажет, а пока мы просто переезжаем. Дядя Стас нам помогает с переездом. Мы с ним хорошие друзья.

– Да? А почему бабушка так сказала? – виновато спросил он, желая понять.

– Она недовольна, что мы переезжаем и думает, что мы забудем папу. Но мы ведь его не забудем, правда? – с волнением спросила у него.

– Конечно, не забудем, – проговорил он и прижался сильнее.

Сонечка обхватила нас своими маленькими ручками, а потом мы услышала признание:

– А ко мне бабушка не приходила.

Улыбнулась и провела по головке, отмечая, что одна косичка расплелась, заговорщически шепча:

– Хорошо, что к тебе не пришла. Видишь, как Олежка расстроился?

Она кивнула, громко вздохнула, и так мы и стояли еще некоторое время, а потом пошли домой.

Уже когда подходили, заметила, что от нашего дома отъезжает иномарка. Сергей приезжал. Стас стоял на дороге и задумчиво смотрел вслед другу, пока не повернулся и не заметил нас. Дождавшись, когда подойдем ближе, он посадил Олега на плечи, а Соню взял на руки, громко спрашивая:

– И как настроение у маленьких атаманов?