Большую часть прекрасного пятидесятипятикилометрового пути на север до подстанции Дансмьюир мы просидели в тишине. Каждый из нас уважал потребность другого подготовиться к этому судьбоносному действию, самому крупному из тех, что мы предприняли до сих пор, и самому опасному. В прошлые выходные мы провели два дня, разбив лагерь в миле вниз по заброшенному железнодорожному полотну от подстанции Дансмюр. Сменяясь, каждый из нас сидел на холме с видом на подстанцию и смотрел в бинокль, высматривая патрули службы безопасности или какие-либо признаки жизни. Затем, когда над горизонтом забрезжил ранний рассвет, все мы перелезли через забор безопасности и осмотрели реакторы, измерив расстояние, чтобы уточнить наши планы на раннее утро 31 мая.

Когда мы завернули за поворот шоссе, в просвете между деревьями показались темные океанские воды Кваликум-Бич, сверкающие на солнце. Большую часть утра было пасмурно, но теперь, когда мы приблизились к подстанции, облака начали рассеиваться. В животе у меня заурчало, когда шины грузовика с ревом пронеслись мимо небольшого ручья Нил, впадающего в залив всего в километре с небольшим от подстанции Дансмьюир. Я сбавил скорость, чтобы мы не проехали мимо лесовозной дороги. Вот оно! Я посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что сзади никто не заметил, как мы сворачиваем с главной магистрали. мчались по пустынной лесовозной дороге в облаке пыли, пока не добрались до заросшей тропы, которая сворачивала влево. Проехав несколько сотен метров по тропе, мы выехали на поляну и припарковались. Мы столько раз репетировали наши планы, что не было необходимости разговаривать. Без колебаний каждый из нас схватил рюкзак с крыши грузовика и начал маршировать вниз по железнодорожному полотну гуськом, как солдаты на задании. Я был так погружен в свои мысли и эмоции, что на этот раз не обратил внимания ни на пение птиц, ни на шум ветра в кронах деревьев. На двоих мы несли около 150 фунтов динамита, а также детонирующий шнур, капсюли-детонаторы, устройство синхронизации и болторезы, так что, само собой разумеется, груз был тяжелым. Мысль о том, чтобы вернуться за вторым грузом, ничуть не облегчала задачу. Я не хотел показаться слабым, поэтому каждый раз, когда я чувствовал необходимость отдохнуть, я говорил себе пройти еще сто метров, давая себе время, чтобы обрести второе дыхание. Мы не очень торопились, но было уже далеко за полдень, и нам хотелось немного расслабиться и отдохнуть до захода солнца и того, как придет время закладывать взрывчатку.

Добравшись до подстанции, мы спрятали наши рюкзаки в кустах на опушке леса и снова сели на краю холма над огромным семидесятиакровым загоном. Мы по очереди смотрели в бинокль, высматривая какие-либо признаки человеческой деятельности. Гигантские стальные реакторы выглядели как гротескные скульптуры, выставленные на какой-то неуместной выставке в этой прекрасной дикой местности острова. Я надеялся, что олень и ее оленята не будут питаться травой, окружающей вольер, когда взорвутся бомбы. Я поймал себя на том, что жалею, что нам не нужно было этого делать, но я выбросил эту мысль из головы. Было уже слишком поздно. План был в действии.

Там вообще не было никаких признаков человеческой деятельности. Был только ястреб, парящий на ветру над головой, возможно, высматривающий мышь, которую можно убить. Было так безмятежно и тихо, что трудно было представить, что мы действительно заложим достаточно динамита под эти четыре гигантских монолита, чтобы разрушить их. Каждый реактор весил сто тонн и стоил около 1 миллиона долларов. Стоимость нефтеперекачивающей установки оценивалась в 400 000 долларов. Когда солнце начало клониться к горизонту, Дуг встал и пошел к кустам, чтобы разложить динамит и другое снаряжение. Будет почти темно, когда он помещать их под реакторы, поэтому он хотел быть полностью подготовленным заранее. Только две вещи могли пойти не так с этим действием, прежде чем мы благополучно вернулись в Ванкувер. Во – первых, кто-то мог бы найти динамит до того, как он должен был взорваться, но такая возможность была маловероятной, потому что мы не видели ни души ни в один из выходных, когда мы проводили раскопки. Единственной другой проблемой могло быть что-то не так с устройством синхронизации, но после изучения и создания устройств синхронизации в течение прошлого года Дуг стал экспертом. Он сотни раз испытывал тот, который сам же и сконструировал, и он никогда не срабатывал в нужное время. Так что я не слишком беспокоился о том, что что-то пойдет не так на этом этапе акции. Мой самый большой страх был связан с реакцией общественности. Мы не могли реально остановить завершение строительства линии Чикей-Дансмюр. Мы могли бы сделать его более дорогим и менее политически жизнеспособным, но политическая часть зависела от реакции общественности на этот взрыв. В любой партизанской кампании, малой или большой, успех зависит от широкой народной поддержки.

Наконец солнце скрылось за деревьями на горизонте, и в течение часа свет стал тусклым. Моя роль состояла бы в том, чтобы помочь перенести динамит вниз, в ограждение, затем вернуться на холм и наблюдать в бинокль за незваными гостями. Я должен был свистнуть, если кого-нибудь замечу. Дуг встал и натянул перчатки, затем направился вниз по склону к забору безопасности. Я последовал за ним, таща тяжелый рюкзак через плечо. Поскольку забор безопасности был высотой в восемь футов с рядом колючей проволоки, идущей по верху, мы решили прорезать в нем большую дыру, чтобы мы могли просто войти с тяжелыми рюкзаками. Пока Дуг резал забор парой тяжелых болторезов, я бегал взад и вперед вверх по холму, неся вниз два других рюкзака. Через несколько минут Дуг целеустремленно шел к первому реактору, в то время как я быстро направился вверх по холму, чтобы занять свою позицию наблюдателя.

Дуг аккуратно сложил динамит у стального основания реактора, прямо под панелью управления. Затем он протянул детонирующий шнур от этого реактора к следующему, где аккуратно прикрепил его к другой куче динамита. Я был впечатлен тем, как эффективно и быстро он двигался. Ему потребовалось не более получаса, чтобы подложить динамит и детонирующий шнур под все четыре реактора. Света было как раз достаточно, чтобы я мог разглядеть детонирующий шнур, тянущийся, как длинная пуповина, соединяющая все четыре огромных черных реактора, и Дуга, беззвучно двигающегося между ними, как тень. К тому времени, когда он склонился над последним реактором, предположительно устанавливая устройство синхронизации, ночное небо стало темно-фиолетовым, и звезды начали мерцать. В остальном не было никаких признаков