Жак Итах ведет переговоры о моем контракте с крупнейшей кинокомпанией «Юниверсл». Если дело выгорит, я получу главную роль в международном проекте с громадным бюджетом и с умопомрачительными актерами. Бен завидует и честно в этом признается, он нервничает, неудовлетворенный, непредсказуемый.

В Лос-Анджелесе я знакомлюсь с Элайн Риш. Она американский агент Бена. Я тут же влюбляюсь в эту маленькую славянку, русскую куколку с матовыми щечками, нью-йоркскую еврейку с горячим и нежным сердцем, с врожденными живостью и энергичностью, которых как раз не хватает мне в карьере и в жизни. Она решает сделать мне имя в Соединенных Штатах. Элайн собирается ускорить мой карьерный рост и хочет познакомить меня со своими друзьями-продюсерами.

— Они пришлют лимузин, darling!

— Нет, у меня у самой есть новая машина, я покажу тебе, как хорошо умею водить!

— Ты уверена?

— Вперед!

Я приобрела «пасер» — что-то вроде современной целиком застекленной малолитражки. Такие в моде. Мне нравится водить, я в хорошем настроении. Мы едем к продюсерам!

Элайн странно притихла и все время хватается за сиденья и за дверные ручки. По-моему, машину я веду как надо, но Элайн страшно. Что и говорить, я, конечно, зашкаливаю на поворотах и немного пьяна, как перед любой важной встречей, но стараюсь всегда ехать по прямой. Вот и хайвей, кругом развилки, а я все благодарю Элайн и говорю, как мне по душе, что мной будет заниматься она, ведь для меня это новый шанс.

— Все так, darling, но будь внимательнее, дорогая, прошу тебя, внимательнее!

— Да не беспокойся, в этом деле внимание редко требуется…

— Сюда! Направо! По этой дороге!

Вытянутая дрожащая рука Элайн указывает на дорожный знак.

— A-а, это здесь?

— Да! Ну же, давай!

Я щурюсь, ведь очков на мне нет. Ах да, знакомое название на указателе, но кругом все так быстро несется, я проехала поворот, ну и черт с ним.

— Да поверни же, ради Бога! Не в Санта-Барбару, а в Лос-Анджелес! Поворачивай!

Ба-бах! Почти взлетая, я перескакиваю с левой трассы на правую, перпендикулярно пересекая две полосы посередке. Клаксон ехавшего наперерез огромного ярко-красного грузовика надрывается, как корабельная сирена, но и он не может перекрыть визг Элайн, повисшей в машине, уцепившись за верхний поручень. Мы проскочили.

Это была моя первая встреча с Менахемом Голаном и Йорамом Глобусом. Когда мы уходили, Элайн, удовлетворенная и успокоившаяся, спросила:

— Возьмем такси? Ты ведь, darling, настоящая звезда, тебе нужен пожизненный шофер.

Через несколько дней я бросила свою машину на Сансет-бульваре: у нее в который раз заглох мотор. Разбирать его утомительно, я не разбираюсь в технике. Я напеваю, торможу, меняю передачи. Но ничего не могу поделать с этой своенравной машиной. Оставляю ключи знакомому коммерсанту.

— Пусть кто-нибудь покатается, а я вернусь пешком!

Бен знает весь Голливуд. Нас начинают приглашать повсюду. В Калифорнии одеваются — кто как хочет. Не скажу, что ожидала увидеть здесь звезд в элегантных платьях, но и не думала, что они все носят джинсы и легкие хлопчатобумажные кофточки с глубоким вырезом, а их кожа слегка поджарена непрестанно палящим солнцем. Я без декольте, без джинсов, наоборот — чем больше пуговиц, наглухо застегнутых, тем мне лучше. Одетая с головы до ног в «Шанель», я тут вроде инопланетянки, а почему бы и нет.

Знаменитый актер, пригласивший нас сюда, разумеется, очень удивлен моей амуницией из мира высокой моды.

— А что, твой дружок ждал, что я приду голой?! — шепчу я на ухо Бену, которого позабавила реакция приятеля на мой наряд.

— Конечно, дорогая, он хотел увидеть лучшее в Сильвии Кристель!

— Дурень!

Вечер начинается превосходно.

Я развлекаюсь. Брожу, разглядывая всех с большим любопытством.

Уоррен Битти в черном — великолепен. Он вращает глазами, быстро осматривая охотничьи угодья. Видимо, я тоже возможная добыча. Улыбаюсь ему, Бен тянет меня за руку, хищники вокруг нас уже посапывают.

Я восхищена этой потрясающей певицей-актрисой с магнетическим обаянием, звонким и мелодичным смехом, длинными светло-льняными локонами, развевающимися на морском ветру, налетающем с холмов. Дом чудесный, из всех окон открывается потрясающий вид. Голубой океан изборожден тонкими белыми полосками, слегка покачивается бескрайний морской горизонт, и черный, уходящий в бесконечность город попыхивает мигающими огоньками — темное чудовище, мерцающее призывно и обманчиво.

— Ты не купаешься? — спрашивает меня хозяин, показывая пальцем на гигантский освещенный бассейн, в котором уже плескаются несколько юных звездочек, в разной степени оголенных: они хихикают и призывают помочь им избавиться от тесных купальников. Какие-то мужчины прыгают к ним, полностью одетые.

— Нет, спасибо, здесь холодновато…

Я не знаю, что ответить.

Жара на этой летней вечеринке, должно быть, градусов тридцать, мой костюм от «Шанель» застегнут до самого подбородка, но я сказала правду, мне действительно холодновато — то ли от постоянного ветра, то ли от одиночества.

Бен куда-то делся, я иду его искать и попадаю на виллу с множеством флигельков — лабиринт комнат, в которые я тихонько заглядываю с бокалом в руке. Одни двери распахнуты, другие заперты. Приоткрываю их, как будто я в отеле. Увидеть там можно разное: тут развалился и заснул мужчина с голым торсом, там еще двое нюхают наркотики. А вот юная сирена, только-только выскочившая на сушу и совсем голая. Знакомая сценка: ее трахают в кругу радостно хрюкающей маленькой компании, я закрываю дверь. Иду дальше. Прославленный рок-певец делает укол себе в руку, сидя на полу. Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, его немного трясет, длинные волосы слиплись от пота и падают на закатывающиеся глаза, видок что надо, я оставляю его. Бена нигде нет. Я возвращаюсь к бассейну, выпиваю еще много бокалов, Уоррен Битти вежливо представляется и восхищается моей истинно европейской элегантностью, я благодарю его и иду дальше. Залпом выпиваю холодное шампанское, я ничего больше не хочу, только шампанского. Вдыхаю освежающий ночной воздух и мурлычу про себя песенку, которая приводит меня в восторг, едва я ее слышу, — современная, чувственная, ритмичная музыка, окатывающая толпу гостей радостной волной. Донна Саммер поет: «Baby, I want you now… now… come into my arms…» Песня называется Could It Be Magic и действует на меня, как электрошок: я начинаю пританцовывать. «Baby, I want you now… now…» У Донны Саммер хриплый, умоляющий голос, она полна огня, любовного трепета, женского желания, наслаждения, которое растет подобно крещендо. Это гимн современной любви, лучшая композиция 70-х. Я танцую, мечтаю: «Baby, I want you now… now! Come into my arms, let me know the wonder above