Они осмотрелись и нашли книгу с надписью на форзаце «Собственность Эндрю Гэнгла».

– Кто он?

– Кажется, техник. Аспирант, если я правильно помню.

– А еще он убийца, в чем признался до начала убийств. Он не в себе. Больной.

– Серьезно? Алё! Тринадцать изувеченных тел. Да уж, больной.

– Я хочу сказать, он был болен. Афазия.

– Это что?

– Расстройство, когда больной перестает нормально владеть речью. Обычно это свидетельство инсульта, или травмы мозга, или влияния опухоли, или паркинсонизма, или болезни Альцгеймера.

– Ты можешь понять, что тут написано?

– Когда я учился в МИТ, у нас была такая игра с аспирантами-неврологами. Мы составляли предложения, словно больные афазией. А остальные должны были их расшифровать.

– Не часто бывал на свиданиях?

Марк не обратил внимания на шпильку.

– Обычно нужно было дать ключ вроде научной темы, иначе разгадать совсем невозможно. Здесь ключ убийство, многочисленные смерти, вот что.

– Да, но какое отношение имеет «Искалечить Геринга ради вороны Николь» к убийствам?

– Что едят вороны?

– Не знаю… все подряд?

– Падаль, – торжествующе сказал Марк. Хотя обычно он оказывался самым умным в группе, он все еще радовался, демонстрируя свой интеллект. – Вороны едят падаль. Трупы. В мозгу Гэнгла «падаль», «трупы» и «ворона» были синонимами.

– Значит, мы ищем другого нациста, не Геринга?

– Нет. Механизм афазии другой. Связи в сознании перемешиваются. Это могли быть созвучные слова или слова, описывающие взаимосвязанные объекты, или слова, напоминавшие Гэнглу что-нибудь из прошлого.

– Ага, значит «искалечить Геринга» может означать «я собираюсь»: «maim gerring» – «I am going».

– Вот именно. «Я собираюсь убить». Гэнгл пишет «я собираюсь убить ради» вместо «за». В его сознании два – половина четырех: two и four вместо to и for. Поменяйте числа и предлоги и получите «Я убью ради» вместо «я убью за».

– Отлично, умник, а при чем тут Николь?

Марк самодовольно улыбнулся.

– Это было легче всего. Николь Кидман играла в ужастике «Другие»[39].

– «Я собираюсь убить других», – сказала Линда, завершая сложный перевод. – Погоди, разве афазия делает человека сумасшедшим?

– Обычно нет. Я думаю, восстать против товарищей его заставила основная, скрытая болезнь, которая и вызвала афазию.

– Какая, например?

– Об этом спросите у дока Хаксли. Я знаю про эти состояния только из-за давнишней игры в слова.

Неожиданный лязг заставил обоих вздрогнуть.

– Линда, Мерф, у нас гости, – разнесся по всей базе баритон Линка.

Оба схватили штурмовые винтовки с кровати, на которую их положили, и выбежали из страшной спальни Энди Гэнгла. Линка они встретили в гостиной.

– Что ты нашел?

– Кое-что странное, но об этом потом. С юга к нам приближается снегоход. Там расположена ближайшая к нам исследовательская станция аргентинцев, верно?

– Да, – ответила Линда. – Милях в тридцати ниже по побережью.

– Я видел ее, когда возвращался. У нас меньше минуты.

– Все наружу.

– Нет, Линда. Нам негде укрыться. – Лицо Линка стало озабоченным. – Нас засечь проще простого.

– Хорошо, найдите укрытие и сидите тихо. Будем надеяться, что они пришли на разведку и не станут устраиваться на постоянное житье. Если вас обнаружат, открывайте огонь.

– А что если это просто ученые, выясняющие обстановку? – спросил Марк. Вопрос разумный.

– Тогда они объявились бы неделю назад, когда их просило наше правительство. Ну, идите!

Тройка разделилась. Линда вернулась в комнату Энди Гэнгла. Потолок был из звукоизолирующей плитки, сделанной из похожего на картон материала и подвешенной на металлических подпорках. Ловкая, как обезьяна, Линда забралась на шкаф и стволом винтовки приподняла одну из плит. Между потолком и изолирующим куполом крыши обнаружилось три фута пространства. Линда положила винтовку на потолок и подтянулась на руках. Масса одежды страшно мешала ей, но, виляя бедрами и отталкиваясь ногами, Линда сумела до пояса просунуться в отверстие.

Она услышала, как с грохотом распахнулась входная дверь и чей-то голос выкрикнул что-то по-испански. Ей показалось, что это скорее был приказ, чем вопрос.

Извиваясь, она втянула ноги в узкое пространство и аккуратно вернула тонкую плиту на прежнее место. Поблизости проходила гибкая изолированная труба, соединенная с потолочной решеткой, по ней в комнату поступал теплый воздух. Линда вытащила серебристую трубу из решетки и посмотрела вниз. Теперь у нее был отличный обзор с высоты птичьего полета.

Адреналин, хлынувший в кровь, когда Линда услышала предостерегающий крик Линка, быстро исчезал, и она опять ощутила холод. Ей не надо было бороться с ветром, но температура в узком пространстве равнялась температуре окружающей среды, то есть тридцати с лишним градусов ниже нуля. Лицо у нее онемело, кончики пальцев начали терять чувствительность, несмотря на толстые варежки. Хуже всего сейчас для нее было сохранять неподвижность, но именно к этому ее вынуждали обстоятельства.

Внизу снова прозвучала гортанная испанская речь. Линда закрыла глаза, представляя себе солдат, рыщущих по базе, как чуть раньше рыскала она со своей командой. Что они подумают об этой бойне? Да и есть ли им до нее какое-нибудь дело?

Неожиданно в спальню вошел мужчина в белом арктическом костюме, с большим пистолетом в руке. Лицо закрывала маска, почти такая же, как у Линды. Как и Марк, он уставился на кровавую надпись на стене.

Все произошло так быстро, что Линда никак не могла бы предотвратить это. Капля прозрачной жидкости сорвалась с ее носа и упала на плечо мужчине. Тот смахнул ее, не поворачивая головы, и отправился на дальнейшие поиски.

Как только он вышел из комнаты, Линда пришла в движение. Как паук, цепляющийся за свою паутину, она на четвереньках пробежала вдоль центральных поддерживающих потолок опор. Они не предназначались для того, чтобы выдерживать тяжесть взрослого человека, и она опасалась, что арматура, удерживающая их, подломится.

Неожиданно послышались выстрелы. Плита, за которой она только что пряталась, разлетелась в мелкую пыль и осыпалась в спальню. Еще два выстрела разнесли еще две плиты. Пули пробили внешнюю крышу, и в отверстия просочилось слабое солнце.

Воспользовавшись грохотом выстрелов и мгновенной сопровождающей их глухотой, Линда скользнула по более широкой шахте к началу вентиляционной системы. Там, в большой трубе, ей было легко спрятаться. Ее винтовка была снята с предохранителя.