litbaza книги онлайнФэнтезиИди куда хочешь - Генри Лайон Олди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 104
Перейти на страницу:

Послы говорили потом женам, что лицо Черного Баламута в тот момент, когда он читал послание Грозного, донельзя напоминало лик Вишну-Дарителя — каким бог изображен на парковой стеле хастинапурского дворца. Вьющиеся кудри волнами зачесаны от лба вверх, где и собираются в тройной узел-раковину с воткнутыми павлиньими перьями, тонкая переносица с легкой горбинкой, чувственные губы любовника и флейтиста всегда сложены в мягкую девичью улыбку, уши украшены живыми цветами, скулы и подбородок выточены резцом гениального скульптора, а иссиня-черная кожа слегка блестит, подобно коралловому дереву.

Первый Колесничий смотрел на ровесника собственного сына и думал, что боги — это все-таки боги, а люди — это всего лишь люди. Такому благостному красавцу небось и в голову не придет ввязаться в драку из-за пустяка, дерзить наставникам или, к примеру, вломиться за арестованным родителем в дворцовые казематы. Сразу видно: добродетелен и лучезарен. Глядишь и преисполняешься любовью. Хочется не вожжами отодрать, а преклонить колена и воскликнуть гласом громким:

— О, Черный Баламут и есть великое благо, коего достигают глубоким знанием Вед и обильными жертвоприношениями те мудрецы, кто победил порок и смирил душу! Это итог деяний, это неизвестный невеждам путь! Страсть, гнев и радость, страхи и наваждение — во всем этом, знайте, он достойнейший!

Последняя мысль, самовольно придя на ум, изрядно смутила Первого Колесничего.

Хотя и весьма походила на цитату из каких-нибудь святых писаний или бесед с подвижником, обильным заслугами.

Черный Баламут поднял голову и кротко воззрился на послов.

— Передайте Грозному…

Журчание реки, когда томит жажда, песнь друга, когда грозит беда, глас божества-покровителя в пучине бедствий — вот что звучало в голосе птнадцатилетнего подростка.

Прощение и обещание — вот что сияло во взоре его.

— Передайте Грозному: ему самому и близким его сердцу людям дарована судьбой долгая и счастливая жизнь. Боги милосердны к любимцу, пришло время исполнения мечтаний. Владыка отныне может спать спокойно и не торопиться в пустынь. Аскеза — аскетам, быку среди кшатриев более достойно поддерживать троны. А теперь позвольте мне удалиться, о почтенные!

И слегка пританцовывающей походкой направился прочь — к опушке манговой рощи, где ожидали Черного Баламута влюбленные пастушки, числом более трех дюжин Послы не видели гримасу раздражения, что на миг исказила прекрасное лицо Кришны, не видели они и второй гримасы, пришедшей на смену первой, — словно два разных человека одновременно выказали неудовольствие.

Пастушки заплакали: видеть господина во гневе было выше их сил.

Но Черный Баламут сразу спохватился. Рука его нырнула в глубины желтых одежд, украшенных гирляндами, на свет явилась бамбуковая флейта, и алый рот поцелуем припал к точеным отверстиям Нежные звуки поплыли над землей, завораживая и зачаровывая, они текли ручьями, струились осенними паутинками, плясали игривыми ягнятами — и радость воцарялась в сердцах.

Первый Колесничий глядел вслед и думал, что лишь в одном его порывистый сын и сей безгрешный агнец схожи.

Оба — бабники.

Часть третья БЕГЛЕЦ

Горе ждет тех нечестивцев, кто осмеливается хулить сии бесподобные строки! Лишившись ясности разума, ненасытные цари будут всеми способами присваивать их имущество, родичи их станут употреблять в пищу ослиное мясо и беспробудно пьянствовать, а дочери их начнут производить на свет потомство, едва достигнув шестилетия! Поэтому внемлите и усердно следуйте наставлению, какое прозвучало в нашей приятной для слуха речи!

Глава V СВОБОДА ВЫБОРА
1 НИШАДЕЦ

Все, что было, — было, а чего не было — того не было, если не считать бывшего не с нами, о чем знаем понаслышке. Возвращайтесь на круги своя, возвращайтесь в прежние места и к былым возлюбленным, ходите по пепелищам, ворошите золу, не боясь испачкать пальцы. Алмазов не обещано веселыми богами, но одни ли алмазы зажигают ответный блеск очей? Найдешь стертую монету, и сердце внезапно взорвется отчаянным биением: она!

Все, что было, — было, и лишь узнающий новое в старом достоин имени человеческого…

* * *

— Грязный нишадец! Убирайся вон, черномазый!

Дрона ускорил шаг.

Рядом с обозначенным камешками рубежом для стрелков стоял незнакомый юноша лет двадцати и о чем-то расспрашивал младшего наставника. Росту юноша был изрядного, в плечах скорее крепок, нежели широк, и более всего напоминал вставшего на дыбы медведя-губача. Сходство усиливалось одеждой: несмотря на жару, облачен парень был в косматые шкуры, и даже на ногах красовались какие— то чудовищные опорки мехом наружу.

— Грязный нишадец! Дикарь!

Младший наставник, увидев Дрону, быстро сказал юноше два-три слова, мотнув головой в сторону Брахмана-из-Ларца. Гора шкур повернулась с неожиданной резвостью, и Дрона был вынужден остановиться: подбежав к нему, юноша бухнулся на колени и ткнулся лбом в верх сандалии.

— Встань.

— Смею ли я стоять перед великим наставником?

— Смеешь.

Он оказался выше Дроны почти на локоть.

— Кто ты? — Брахман-из-Ларца обвел взглядом своих подопечных, и те разом умолкли.

«Нишадская вонючка!» — отвечало их молчание.

Юноша улыбнулся. В его улыбке явно сквозило: стоит ли взрослым людям обращать внимание на выходки избалованных мальчишек?

— Меня зовут Экалавьей, о бык среди дваждырожденных! Я родился в горах Виндхья, в семье Золотого Лучника, вождя трех кланов… И самой заветной мечтой моей было назвать тебя Учителем, о гордость Великой Бхараты!

Экалавья осекся, с надеждой глядя на седого брахмана.

Дрона молчал. Он прекрасно понимал: взять нишадца в ученики означало вызвать взрыв негодования у всех царевичей. Кивни Дрона, объяви он себя Гуру этого парня в шкурах — и травля нишадцу обеспечена.

— Я дам тебе один урок. — Презрение к самому себе скользкой гадюкой обвивало душу сына Жаворонка. — Всего один. После этого ты уйдешь. Сразу. Договорились?

— Да… Гуру.

На последнее слово обратил внимание лишь единственный человек: Серебряный Арджуна, третий из братьев-Пандавов. И пронзительная ненависть отразилась на красивом лице одиннадцатилетнего мальчика с волосами белыми, будто пряди хлопка.

Ненависть, достойная Громовержца.

* * *

— …Урок закончен, — сказал Дрона юноше в шкурах, наблюдавшему со стороны. — Теперь уходи.

— Да, Гуру, — ответил Экалавья, сын Золотого Лучника.

— Ты что-нибудь понял?

— Только одно: смотреть и видеть — разные вещи.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 104
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?