конец, что в нём бушевали священник с пиратом. Бар выглядел точно так же, как и несколько лет назад, когда я посещал его на Хэллоуин в младших классах.

Сынишка мисс Бауэр, Ник, маленький темноволосый мальчик, выбежал на улицу помогать матери очищать тротуар. Пока она подметала листья, он собирал крупные палки и бросал их в мешок для мусора, который держал не кто иной, как доктор Миджли. Было так странно видеть его на улице, а не в кабинете. Его тёмные брови, резко выделяясь на фоне седых волос и бороды, придавали ему суровый вид, но карие глаза сразу же выдавали в нём добряка, который только и ждал удобного момента, чтобы рассказать забавную шутку. Несмотря на то что на его сеансах мне приходилось заново переживать боль от потери мамы, доктор Миджли мне нравился. Он был добрым и весёлым – для психиатра.

Я улыбнулся ему, и он помахал мне рукой.

Когда все прошли внутрь, я начал свой рассказ. Изложив в подробностях все злоключения, которые мы пережили прошлой ночью, я перешёл к самому интересному и приятному: к сокровищам.

– Мы должны вам кое-что показать…

Остальные молча наблюдали, как я отодвигаю стул от стены. Сейчас я чувствовал себя в тысячу раз лучше, чем несколько часов назад, когда его туда поставил. Воистину, четыре часа сна и хорошая еда пошли мне на пользу. Затем мы с Джейсоном начали вынимать кирпичи из пролаза и аккуратно складывать их возле стены. Когда я добрался до кирпича с символом, я осторожно извлёк его из кладки и показал собравшимся:

– Это тот самый. Будьте внимательны, не прикасайтесь к печати. Вчера она вызвала во мне безумную ярость.

Когда я положил кирпич на столик рядом с доктором Миджли, он сразу же достал фонарик и принялся рассматривать его вместе с Фрэнком и Еленой. Внезапно меня осенило, что на сундуке Лафит вырезал этот же африканский символ.

Джейсон отложил последний кирпич в сторону, и мы оба развернулись к мисс Бауэр. Не знаю, как Джейсон, но я переживал, что она накричит на нас за порчу стены.

– Эм… – промямлил я, съёжившись в ожидании скандала. Краем глаза я заметил, что Джейсон тоже неотрывно смотрит в пол. – Мне жаль, что так получилось с вашей стеной, но нам пришлось её разобрать, чтобы выяснить, почему Барнабе – это первый пират, которого мы похоронили, – задержался здесь.

Мисс Бауэр надула щёки:

– Пф, ничего страшного. – Махнув рукой в воздухе, она коротко хихикнула. – Ничего такого, что нельзя было бы исправить небольшим количеством цемента. Я-то думала, вы полстены разнесли. К тому же, как знать, может, её и вовсе не придётся чинить. – Она покачала головой и заломила руки. – Дела в последнее время шли не очень хорошо, поэтому я и пригласила вас. Я думала, что призраки отпугивают посетителей. – Она пожала плечами. – Если в ближайшее время положение не изменится, мне придётся закрыть бар.

– О, я уверен, вы ещё долго не закроетесь, – улыбнулся Джейсон, и его глаза заблестели, как у лори[19].

Я искренне обрадовался, что клад, который мы нашли, поможет мисс Бауэр сохранить бар, но какая-то часть меня всё же терзалась вопросом: а не стоило ли мне взять парочку драгоценных камней, чтобы помочь отцу расплатиться с долгами? Тогда я стал бы ничем не лучше пирата! Я бы себе такого никогда не простил.

– О чём ты говоришь? – Стефани подошла на шаг ближе. Остальные обступили нас так тесно, что нам с Джейсоном осталось только одно – залезть в землянку.

Мы с Джейсоном многозначительно переглянулись в стиле «хватит болтать, давай уже покажем, что мы нашли». По-прежнему улыбаясь, он поднял руки вверх:

– Только после вас.

Выудив из кармана фонарик, я включил его, лёг на живот и прополз в отверстие. Джейсон и Ханна последовали моему примеру.

– Вы же не надеетесь, что я полезу за вами? – воскликнула мисс Бауэр, и я услышал, как доктор Миджли недовольно заворчал.

– Смотри, мамочка! – Ник шмыгнул в дыру за нами. – Тут сокровища!

– Сокровища? – Снаружи послышалась возня, и через мгновение в отверстие просунулась рука с фонариком и показалась голова мисс Бауэр. – Вы нашли сокровища?

Мы с Джейсоном ухватились за бока сундука и попытались поднять его из ямы; он заскрипел, но не сдвинулся с места.

– Давайте я помогу. Попробуем его вытянуть. – Ханна заложила фонарик за ухо и подошла к нам. – На счёт три, все вместе, хорошо?

– Отличная идея, – кивнул я, перехватывая инициативу. В конце концов, я вёл это дело. – Я буду считать. – Ханна закусила губу, но возражать не стала. – На счёт три. Раз. Два. Три!

Мы изо всех сил потянули. Гнилое дерево затрещало, и сундук, со стоном вырвавшись из ямы, опрокинулся, щедро рассыпав по земле золото и серебро, изумруды и бриллианты, сапфиры и рубины. В свете наших фонарей драгоценные камни сверкали тысячами огней, окружая нас радужным сиянием.

Мисс Бауэр задохнулась от восторга:

– Господь всемогущий! Дядя Робин, – пискнула она, – смотрите!

Следующие пара часов пролетели как в тумане. Пока взрослые боролись за место у лаза, мы потихоньку вытаскивали сокровища из пиратского логова, как назвал его Ник, наружу. Малец с радостью нам помогал. Сундук настолько прогнил и был таким тяжёлым, что мы решили не тягать его лишний раз, поэтому таскали монеты и драгоценные камни в ведёрках для льда и пивных кружках, которые мисс Бауэр и доктор Миджли по очереди передавали нам.

Когда мы наконец закончили и вылезли из грязной землянки в бар, мисс Бауэр сидела за столиком в окружении кружек, ведёрок, стаканов и шейкеров, заполненных золотом и драгоценными камнями, и плакала.

Доктор Миджли стоял позади неё, опустив руку ей на плечо. Ник сидел на коленях у матери с совершенно растерянным видом, прижав голову к её шее. Он не понимал, почему она плачет, когда их окружают горы пиратских сокровищ. Сам он выглядел так, словно побывал в Диснейленде.

– Всё будет хорошо, мамочка, – повторял он снова и снова, поглаживая её по руке.

Наконец она успокоилась достаточно, чтобы перестать плакать. Крепко обняла сына и обратилась к нам:

– Спасибо. Спасибо вам огромное! Вы просто не представляете, что это для меня значит.

О, я догадывался, что это значит. Теперь она могла сохранить бар, или продать его, или сделать вообще всё что захочет, потому что ей больше никогда не придётся беспокоиться о деньгах. Мне не было горько. Вовсе нет. Конечно, мне хотелось оставить часть клада себе, но Фрэнк изучил этот вопрос и сказал, что все найденные сокровища принадлежат владельцу помещения,