Идеально было бы конечно, чтоб он явился и увидел собственными глазами, как душевно они сидят, увидел, отказать няне в общении бы не посмел, а свои планы насчет Саши отправил в долгий ящик. Хотя бы день… Девушка хотела отыграть день, а завтра думать с новой силой.

Не получилось, уставшая за день, Глафира сдалась, когда часы показывали всего девять вечера. Слишком рано. А что делать дальше?

Подгоняемый страхом, мозг строил кучу планов, но главный посыл оставался один – быть где угодно, лишь бы не наедине с ним. Следующей ее жертвой стал Артем, которому пришлось выслушивать всю историю ее обучения в школе, в университете, как, когда, где, с кем и за сколько она отдыхала, в общем, Самарский был бы счастлив, узнать, какой разговорчивой она может быть. Артем слушал, молчал, кивал, часто поглядывал на часы, время от времени усмехался. Наверняка понял, что она тянет время, не мог только просечь зачем.

– Ты еще не устала? – когда Саша по третьему кругу начала рассказывать о своем любимом фильме, Артем встал с кресла, находившегося в самой дальней доступной девушке комнате с книжными полками и роялем, не совсем гостиная, скорей библиотека.

– Ничуть! – Саша тоже встрепенулась, готовая бежать следом, лишь бы ее не вернули в отведенную спальню. Сроки ее «вольной» тоже не оговаривались, имеет ли она право бродить по дому ночами – ей было неизвестно.

– В чем дело? Это такая новая стратегия? После молчания на протяжении двух недель ты решила за ночь наверстать упущенное?

Не имея ответа на поставленный вопрос, Саша просто опустила взгляд.

– Ладно, если не хочешь спать – оставайся, все равно натворить ничего не успеешь. Я отправлю кого-то вместо себя.

Бросив пристальный взгляд на прощание, Артем вышел, плотно притворил дверь.

Он не видел уже, как Саша упала обратно в кресло, как схватила подвернувшийся под руку журнал, начала судорожно листать. Теперь наступало самое нервное время – ожидание, даже без призрачной возможности избежать участи.

Хотя, черт побери, чего она так боится? Зачем себя накручивает? Насилия? Сотни и тысячи проходят через подобное и живут себе дальше. Боли? Он уже делал больно, причем морально – больнее. Унижения? Куда уж более унизительно, чем сейчас? Прятаться, признавая свою слабость.

– Где Титова? – Артем уже почти добрался до комнаты, когда ему навстречу вышел Самарский, держащий в руках чашку кофе.

Артем сам не отличался особой любовью к здоровому сну, выкраивая на это занятие по три-четыре часа в сутки, но Самарский, кажется, не спал вообще. Вечно вливал в себя литры кофе, а потом отправлялся в ночь что-то планировать, решать, наверное, потому так быстро и достиг того, что имел сейчас, благодаря собственному упорству.

– В комнате с роялем.

– Кто с ней?

– Я сейчас кого-то отправлю…

– Не надо, – если честно, он сказал тогда на кухне что придет, скорей, чтоб увидеть реакцию, из интереса, а не угрожая. Реакция получилась ожидаемой – страх, и это даже чуть расстроило. Но переубеждать, клясться, что не собирается делать ничего такого, Яр не собирался, и отрицать, что его тянет к заложнице – тоже. Не вникая в причины тяги, в то, с чего все началось, он просто понимал – так оно есть, и перед ним открывалось два пути – сделать как всегда – получить желаемое, силой, добровольно – это уже другой вопрос, или заняться делами более важными. Всего несколько дней, и наступит данный Титову срок. Технически, этот день станет решающим, «Апартмент групп» откажется от тендера, он вернет блудную дочь в лоно семьи. И уж тогда ему совершенно не нужны будут сложности с ней. А с собой он уж как-то справится. А если нет? Если Титов снова станет в позу? Тогда любая привязанность нужна еще меньше. В общем, дальше слов он заходить не собирался. – Пусть сидит. Посмотрим, что возникнет в этой светлой головке, когда она почувствует свободу. Считай, даем ей шанс доказать разумность.

Артем усмехнулся, но спорить не стал. Судя по ее сегодняшнему настроению, поведет она себя наверняка не так, как они от нее ожидают.

– Я, кстати, так и не спросил, как вы съездили в Киев?

Яр сделал большой глоток из чашки, кажется, придется возвращаться на кухню еще не раз, сегодня по-настоящему много работы:

– Ничего хорошего, давно пора возвращаться, лишь бы мы сами не проиграли из-за всего этого…

Артему было не совсем понятно, как Самарский решился отсутствовать так долго. Конечно, задание ответственное, конечно, они раньше до такого не опускались, конечно, он хотел все контролировать сам, но кто сказал, что тут он нужен больше, чем в Киеве? Впервые Артем почувствовал себя в шкуре шефа, которому день ото дня приходилось разрываться, и такая потребность начальнику охраны совершенно не понравилась.

– А Дмитрий Дмитриевич?

– Он на днях заглянет к нам, спросишь лично, – скрыть кислое выражение лица у Артема не удалось. Один из плюсов их отдаленного задания – отсутствие поблизости Ермолова. Они не любили друг друга, взаимно, давно и надолго. – Он тоже будет рад встрече, – улыбнувшись, Яр пошел дальше по коридору.

– Ярослав Анатольевич, а что с ней будет, если Титов не исполнит ваше условие? – этот вопрос волновал его давно, и по правде, в ночь, когда Самарский отправил его с поста, боялся, что именно это и произошло.

– Я искренне хочу верить, что выполнит, – иначе… Яр сам еще не знает, что будет в противном случае. Он пошел на одно преступление, но готов ли на что-то большее?

* * *

Часы пробили четыре, когда Яр закрыл ноутбук. Глаза, казалось, еще чуть-чуть и вылезут, но хотя бы что-то он смог сделать отсюда. Вопрос только в том, какими словами его утром поприветствует Дима, получивший очередной объем работ. Но это будет утром.

Мужчина встал, размял затекшую спину и плечи, вышел из кабинета. Прежде чем идти спать, он хотел проверить еще кое-что.

В комнате Саши не оказалось. Неужели ему удалось напугать ее настолько, что до сих пор трясется где-то или, может, уже нашла приключения на свою голову?

Почему-то Ярослав совершенно не взволновал этот факт. Наверное, он чуть успокоился, сделав хоть что-то, да и сил на то, чтобы злиться на ровном месте тоже не было. А вот спуститься и проверить – были.

В комнате горел свет, осмотрев помещение, Яру показалось, что оно пустует, сердце пропустило удар – упустить Титову по собственной халатности – несусветная глупость, но пройдясь взглядом во второй раз, все стало на свои места.

Свернувшись калачиком, девушка мирно спала в одном из кресел. Ее не заставил проснуться ни звук закрывшейся за спиной Яра двери, ни его достаточно громкие шаги.

Мужчина подошел, присел, разглядывая спокойное во сне лицо. Красива ли она? Ему сложно было судить объективно, но совершенно точно притягательная, манящая, магнетизирующая своей беззащитностью. И в то же время строптивая, ведь не боится, точнее, скрывает, что боится, и держится до последнего, не идет на уступки, ни когда он просит, ни когда требует. Терпит… Даже, кажется, ни разу не плакала, во всяком случае при нем. Хотя ситуация ведь патовая, для нее… В компании агрессивного врага, постоянно держащего в напряжении, без права слова, шага вправо или влево, под прессингом. Это он создал такие условия, оправдывать себя Яр не собирался. И за ту ночь тоже оправдываться не собирался, и за утренний поцелуй. И за то, что сделал сейчас.