— Да, я все рассказал, — хмуро ответил Марко.

— А теперь, — Анч повернулся к Люде, — скажите, пожалуйста: в районе Лебединого острова, кроме «Буревестника», есть военные корабли?

Девушка склонила голову и сжала ее руками. Она молчала, словно не слыша Анча.

— Кстати, — продолжал он, — скажите, кто командует «Буревестником»?

— Теперь новый командир, — глухо сказала девушка.

Марко при этих словах встрепенулся.

— Как его фамилия? — продолжал, не меняя тона, Анч.

— Что-то такое… Побивайло или Перевертайло. Я его не видела и не знаю.

— Та-ак! Ну, а какие еще военные корабли вы знаете в районе Лебединого острова? — спрашивал шпион.

— В проливе находятся еще эсминцы и торпедные катера. Говорят, там…

— Люда! — дико крикнул Марко, поднимаясь со стула и замахиваясь на девушку кулаком. — Предательница!.. — Лицо его выражало ненависть и отчаяние. — Молчи!

Девушка сразу умолкла.

— Это что значит? — угрожающе спросил Анч и ударил Марка.

Марко со стоном склонился на стол.

— Не надо, прошу вас, не надо! — умоляюще крикнула девушка.

— Так рассказывайте! — сказал Анч.

Но его перебил командир. Он попросил Анча минуту подождать.

— Выведите девушку! — приказал командир. — Мы еще раз допросим его самого. Мы должны знать, кто из них говорит правду. Кроме того, приведите другую. Посмотрим, как он поведет себя в ее присутствии.

Люда ничем не выдала, что поняла этот разговор, но какую радость она почувствовала! Марко под пытками отвечал на все вопросы. Но как? Путая пиратов. Хорошо. Как ни трудно ей, но она, поняв товарища, продолжит эту опасную игру.

— Вам придется на минуту выйти, — сказал ей Анч.

Она послушно встала и вышла вместе с ним.

В комнате остались командир и Марко. Пират поднялся, наклонился и несколько раз ударил юнгу ручкой револьвера, тихо приговаривая непонятные Марку ругательства.

В дверь, которая вела в командную рубку, постучали. Вошел офицер, возможно помощник рыжего, и что-то доложил ему. Тот выслушал, ответил приказом, и офицер вышел, а через полминуты лодка, казалось, остановилась и как будто начала проваливаться. В каюте стало темнеть. Командир включил электричество. Вскоре Марко почувствовал, как корабль обо что-то стукнулся, как будто подскочил, снова споткнулся и остановился…

Подводная лодка лежала на грунте.

Анч вернулся в каюту вместе с Зорей. Ее посадили на стул, на котором только что сидела Люда. Марко не смотрел на нее, но если бы взглянул, то удивился бы разительной перемене. За столом сидела не Зоря. Это была снова прежняя Находка, воспитанница и батрачка инспектора Ковальчука, хмурая, нелюдимая, неразговорчивая. Анча она не удивила: он видел ее такой, какой оставил на произвол судьбы ночью в темном, сыром погребе.

— Ну, Находка, давно мы не видались, — начал шпион. — Мы еще с тобою поболтаем, но теперь скажи нам: есть ли в проливе между островом и материком какие-нибудь пароходы?

Девочка молчала. Анч сердился:

— У тебя что, язык отнялся? Отвечай! Ты знаешь, я к тебе неплохо относился. Между прочим, тут у меня есть твоя фотография.

Анч открыл одну из папок, лежавших на столе. В ней была пачка конвертов. Он взял один конверт и вытащил оттуда карточку. Это была фотография Находки. Девочка стояла посреди двора в одежде, подаренной ей Левком, Людой и Марком. Анч рассчитывал, что снимок больше всего заинтересует Находку, но она не обращала на него никакого внимания и сидела неподвижно.

В конце концов Анч разозлился.

— Балда! Идиотка! Ты мне ответишь! — закричал он.

Марко поднял голову. Находка даже не моргнула. Ее равнодушные глаза немного расширились и глядели прямо перед собой.

Шпион медленно поднял над ее головой руку с кастетом. В тот же миг Марко, следивший за ним, вскочил со своего стула и сунул руку между кастетом и головой девочки. Кастет с силой ударил по руке, разбив ее до крови.

Удар по голове девочки был смягчен, но Марко, почувствовав острую боль, снова упал на стул. Анч рассвирепел. Он требовал, чтобы Марко повторил свой рассказ и объяснил поведение на допросе Люды. Юнга подтвердил свое показание, но больше отвечать не хотел. Наконец покрытого синяками и окровавленного Марка увели и посадили в маленькое помещение, где пленные лежали первый час после прибытия на лодку. Теперь там светилась электрическая лампочка. Туда же привели и Зорю, которая так и не сказала ни одного слова. В каморке она тоже молчала и не отвечала даже Марку.

В каюте допрашивали Люду. Марко не знал об этом наверное, но догадывался. «Как-то она держится?» — думалось ему.

Вскоре он погрузился в забытье, а когда пришел в себя, увидел склоненную над ним Зорю. Девочка прикладывала к его голове мокрый платок. Возле нее стояла банка с водой. Марко не знал, что Зоря подняла бешеную стукотню и потребовала воды. Ей дали воду, она оторвала лоскуток от блузки, обмыла Марку лицо и смочила голову. К сожалению, перевязывать раны Зоря не умела. Но они были неглубоки, и кровь быстро свернулась и засохла.

Вскоре в их каморку втолкнули и Люду.

В кают-компании «Буревестника» пили чай. Семен Иванович держал в руке массивный серебряный подстаканник и, медленно отпивая из стакана маленькими глотками, слушал рассказ старшего механика о том, как можно увеличить ход эсминца на три мили сверх максимального. Это была излюбленная тема старшего механика.

За два или три месяца до маневров он начинал при всяком удобном случае говорить об этом с командирами, машинистами и кочегарами и надоедать Семену Ивановичу рапортами о необходимости сделать различные усовершенствования в машинном отделении. Но хотя на маневрах «Буревестник» и выходил среди однотипных кораблей на первое место по скорости, все же обещанных трех миль сверх максимума не набирал. Превышение сравнительно с другими судами достигало двухсот — трехсот метров. После маневров старший механик замолкал и не отвечал на вопросы о проектах. Но проходило месяца два, и проект увеличения скорости появлялся в каком-нибудь новом виде. Вначале к проекту относились скептически, но вскоре механик увлекал своей идеей всех, и в конце концов Трофимов подписывал новый рапорт инженеру дивизиона о необходимости некоторых конструктивных изменений в отдельных механизмах корабля.

Старший механик служил на «Буревестнике» четвертый год и за это время прославился на весь флот как «прожектёр».

Вот и теперь он излагал слушателям, в том числе и командиру, новейшую идею:

— На это даже не нужно разрешения инженера дивизиона — достаточно разрешения командира корабля. Идя максимальным ходом, мы делаем полное перекрытие на главном паропроводе при повышении давления. За полторы минуты давление поднимается у нас до предела, допускаемого в исключительных случаях. Тогда мы выключаем вентиляционную установку, и количество оборотов доходит до шестисот двадцати. Вот вам и увеличение на три с половиной мили!