Сейчас жнец чувствовал себя одним из этих вампиров. Ему нужна была кровь. Он, конечно, не собирался ее пить – только пролить. Желание убивать давило невыносимо. Жнецу казалось, что его сжимает в исполинском кулаке сам Спящий.

«Я отпущу тебя, – говорит сын Шнирхе, – если ты согласишься убить. А если ты будешь и дальше сопротивляться, я выжму из тебя последние капли жизни».

Конечно же, это было всего лишь видением, еще одной попыткой отвлечься от навязчивого желания выхватить палаш и проткнуть насквозь капитана, а потом перерезать и остальных членов команды.

Пиратский корабль был совсем уже близко. Разбойники, судя по всему, собирались брать «Маргариту» на абордаж.

Не дожидаясь, пока первый крюк намертво засядет между досками палубы, Джефри разбежался и прыгнул.

Мортимер открыл рот.

«Маргариту» и пиратское судно разделяло около десяти футов. Но капитан был уверен, что Джефри не может оплошать и плюхнуться в воду.

Еще в воздухе жнец выхватил палаш из ножен. Поэтому, едва приземлившись, убийца рубанул застывшего в оцепенении пирата и бросился на остальных.

Разум отключился. Тело больше не слушалось жнеца; оно действовало само – быстро и уверенно.

Один за другим, как молодые березки под топором опытного лесоруба, разбойники падали ниц, заливая кровью доски палубы.

А Джефри все рубил, колол… убивал.

Когда же последний из пиратов, покачнувшись, упал, Джефри без сил рухнул на колени и выпустил рукоять палаша из взмокшей ладони.

Разум вновь был с ним. Жнец смотрел на трупы, покрывающие, казалось бы, всю палубу. Море крови растекалось по доскам.

Такие же люди, как он сам. Не ящеры. Не колдуны-некроманты.

Обычные люди. Пусть негодяи и грабители, но – люди.

Нет, он, разумеется, и раньше убивал людей. Но то – совсем другое дело. Жнец убивает потому, что он не может иначе. Потому, что его собственная жизнь зависит от этого заказа. Можно сказать, за жизнь они и убивали.

Но теперь мира Ночи нет, и он, по сути, больше не жнец. Теперь он – обычный человек…

…который вновь вынужден убивать.

Шнирхе, что же с ним происходит?..

– Кварус благословенный… – ошарашенно пробормотал Мортимер.

Еще никогда он не видел ничего подобного. Один-единственный воин перебил всю команду пиратского корабля во главе с капитаном!

– Тебя не ранили, Джефри? – спросил Мортимер, стараясь не показывать своего волнения. Голос у него, однако, слегка подрагивал.

– Нет, все в порядке. – Жнец, не оборачиваясь, поднял правую руку вверх. – Сейчас, переведу дыхание и вернусь на корабль.

– Давай поскорей, – поторопил его капитан.

Жнец сделал знак, что да.

Жажда ушла, как и не было ее. Но она обязательно вернется – в этом Джефри не сомневался.

Нужно поскорее попасть в этот… Зейд, отыскать изгоя и попытаться найти ответы на некоторые вопросы… Для начала выяснить, действительно ли лорд Лейзон – тот самый легендарный изгой или это просто его, Джефри, домыслы?

Смахнув упавшую на глаза челку, жнец поднялся. Разбег, полет – и он уже стоит на палубе «Маргариты».

– Нормально ты их… – мотнув головой, сказал Мортимер. – Да так быстро! Они и не поняли, похоже, что за ураган по их кораблику прошелся да всех в капусту порубил! Где ты этому научился?

– В Зейде, – ответил Джефри.

– Кто же был твоим учителем?

– Он просил не называть его имени.

– Почему же? – не отступал капитан.

– Откуда мне знать? – пожал плечами жнец. – Можете спросить у него при встрече.

– А, значит, имя ты назвать не можешь, а где живет – пожалуйста? – хмыкнул Мортимер.

– Ну, не совсем. Просто он умер. Я могу показать, где находится его могила.

Лицо капитана вытянулось.

– И давно? – спросил он после небольшой паузы.

– Три года назад.

– Мои соболезнования. С тех пор ты подался в матросы? Или ты вроде телохранителя был при каком купце?

Джефри уже порядком устал выдумывать что-то. Поэтому он просто упал на палубу и закрыл глаза, изображая обморок.

– О Кварус! – испуганно воскликнул капитан. – Эй, Джонни! Скорее воды! Джефри плохо!

Заботливый юнга вылил на жнеца целое ведро, и только тогда жнец соизволил приоткрыть один глаз и тихо простонать:

– Отнесите меня… вниз… Мне что-то… нехорошо…

– Отнеси его вниз! – словно попугай Остроноса, повторил Мортимер. – Да поживей! А потом возвращайся – надо еще осмотреть фрегат. Вдруг там что-то ценное обнаружится?..

Джонни кивнул, взвалил жнеца к себе на плечи и понес в трюм.

Только когда шаги юнги затихли, Джефри позволил себе сладко потянуться и зевнуть.

И откуда в некоторых людях столько любопытства?

Отвернувшись к стенке, жнец закрыл глаза. Схватка с пиратами и, главное, долгая борьба с самим собой не прошли даром – Джефри чувствовал невероятную усталость. Поэтому он решил вздремнуть до вечера.

Еще раз зевнув, жнец провалился в сон.

* * *

– Генерал! К нам движется флотилия!

– Чья? – Ромс даже подскочил в кресле и едва не выронил трубку.

– Да Шнирхе его знает! Сами поглядите! Вроде не жейская…

Генерал ругнулся, но все же поднялся и поспешил за солдатом.

Немолодой уже Ромс являлся одним из самых опытных офицеров королевской армии. Не раз и не два этому ныне растолстевшему и постаревшему, а прежде высокому и статному генералу доводилось усмирять волнения на окраинах Зейда. И, надо сказать, делал это он с завидной легкостью. Благодаря умению генерала, королевская армия теряла ничтожно малое число солдат – в то время как противник оказывался на голову разбитым.

Теперь приказом короля его назначили управлять постом на побережье. Генерал никак не мог взять в толк, что здесь делать такому огромному количеству людей – около двух тысяч солдат, – если единственным возможным противником на севере был Жейс, а эти идиоты сроду не обладали ни достаточной мощью, ни достаточной наглостью, чтобы идти на кого-то войной.

Но вот теперь, похоже, намечалось первое за двенадцать лет серьезное дельце. Неизвестная флотилия идет к берегам Зейда! Шнирхе побери весь этот мир, если они пришли с «дипломатической миссией», а не с войной!

Генерал шумно высморкался в грязный платок. Проклятая простуда не давала покоя уже вторую неделю, но лекари только разводили руками; не помогали никакие средства, и Ромс уже почти смирился с ней как с неизбежностью…

Но сейчас она почему-то раздражала его больше обычного.