Конечно, в докладе Бергера было много важных оценок, с которыми нельзя не согласиться. Но великодержавный дух – думаю, что Бергер даже не замечал этого – проникал сквозь здравые предложения. Выдвигая идею создания новой многосторонней организации безопасности и сотрудничества в Северо-Восточной Азии, Бергер подчеркивал, что эта организация «должна служить не только решению проблем, связанных с Северной Кореей, но и помочь реализации целей стратегии США в регионе в целом».

Этот пример весьма характерен для отношения США к Китаю, Индии, набирающему силу интеграционному полюсу АСЕАН. Вашингтон не может не признавать их успехи, достижения, не считаться с ними. Проявлениями этого является отказ США от подталкивания к независимости Тайваня, как это было в прошлом, молчаливое присоединение ко всем, кто понимает необратимость процесса овладения ядерным оружием Индией. Интенсивно развиваются экономические связи США с этими странами, в чем, безусловно, проявляется обоюдная заинтересованность. Но одновременно Вашингтон проводит политику приближения к Китаю, как и к России, военных баз. Продолжение курса на «сдерживание» Китая, когда по мере роста экономического могущества его внешняя политика становится все более конструктивной, лежит в основе и политического маневрирования США. Один из авторитетных американских экспертов по Корее, Брюс Камингс, своеобразно комментирует участие США в работе с целью отказа КНДР от военной ядерной программы. По словам Камингса, «…превращение Северной Кореи из врага в нейтрального игрока или даже союзника Соединенных Штатов в противостоянии Китаю и России в Северо-Восточной Азии может прекрасно вписаться в стратегию США в регионе».[42]Таких же взглядов придерживаются многие и в Южной Корее, и в Японии, и в самих Соединенных Штатах.

Вашингтон противится присоединению Китая и Индии к «Большой восьмерке». США делают все от них зависящее, чтобы не допустить сближения Индии с Китаем. Не секрет, что этому служили предложения поставок американских вооружений Индии и даже официального признания ее ядерной державой. Прямо противоположные устремления заложены в политику России. Вспоминаю свой визит в Индию в качестве председателя правительства в 1998 году. Тогда прозвучала российская идея создания своеобразного стратегического «треугольника»: Россия, Китай и Индия. Речь шла не о военном союзе. Разъясняя эту идею, я подчеркивал необходимость такой «геометрической фигуры» для укрепления стабильности за счет развития многосторонних отношений между ее «углами», консультаций по острым международным вопросам. В ту пору отношения между Китаем и Индией могли желать лучшего. И упор делался именно на эту сторону. Подчеркивалось также, что создание такой треугольной системы не должно быть направлено против кого бы то ни было.

Идея «треугольника» не пропала бесследно – она способствовала нормализации и развитию отношений между Индией и Китаем, проводимые на трехсторонней основе консультации служат выработке совместных позиций по укреплению мира и безопасности в Азии и в глобальном масштабе.

Давая оценку курсу, рекомендуемому новому президенту США, Бергер подчеркнул, что он не должен обходить те «огромные проблемы прав человека, которые по-прежнему стоят перед гражданами Китая». Это еще одна черта политики США в Азии – защита «прав человека», что становится идентичным вмешательству во внутренние дела. Причем такая защита далеко не универсальна. Глава Пакистана Мушарраф был в свое время объявлен «самым важным союзником США вне НАТО», невзирая на его антидемократическую политику, которая, в конце концов, завершилась отставкой и изгнанием Мушаррафа из страны. Вплоть до последнего момента, пока не стало ясно, что дни Мушаррафа сочтены, американскому руководству не мешала диктатура, установленная в Пакистане. Требование соблюдения прав человека выдвигается администрацией США выборочно, тогда, когда это требование укладывается в русло американской политики.

Опасность вооруженных межгосударственных конфликтов в самой Азии за последние годы пошла на убыль. Нет оснований предполагать, что Китай ныне захочет силой воссоединить с материковой частью Тайвань или начнется война между двумя Кореями. Мало оснований считать, что с помощью силы будут решаться территориальные споры, в которые втянуты Япония, Китай, КНДР, Корейская Республика, Вьетнам, Индия, Пакистан и другие. Однако существует реальная опасность одностороннего применения силы извне в отношении отдельных стран Азии. Так случилось с Ираком. Будет ли в Азии повторение подобных действий?

До поры до времени Соединенные Штаты считались с особой заинтересованностью Москвы, чтобы развитие событий на постсоветском пространстве не приняло антироссийский характер. Но только до поры до времени.

Не исключено, что в Вашингтоне, впрочем, как и во многих других столицах западных стран, рассматривали создание Содружества Независимых Государств лишь как стремление найти цивилизованную «формулу развода» для бывших республик СССР. Однако с СНГ связывалась и другая задача: интеграция этих республик в новую структуру, призванную сохранить в первую очередь общее экономическое пространство. Ценность этой идеи была несомненной, так как новые независимые государства были в советском прошлом переплетены друг с другом тысячами экономических связей, разрыв которых угрожал их благополучию. Но жизнь распорядилась по-другому. Неоднократно откладывались планы образования зоны свободной торговли. Идея таможенного союза поддерживается, и, главное, проявляется готовность к созданию для этого наднациональных структур пока только Россией, Казахстаном и Белоруссией. СНГ, как было задумано, не стало объединением государств с единой волей его участников сохранить и развить многостороннее сотрудничество. Этому помешало многое: и различия в социально-экономических уровнях стран, вошедших в Содружество, и разное отношение их лидеров к необходимости политических и экономических реформ и в силу этого разной степени заинтересованности руководства этих стран в развитии и углублении интеграционных процессов в СНГ.

Не могло не повлиять наразвитие событий на пространстве Содружества, что вскоре после его образования резко обострились конфликты – армяно-азербайджанский по поводу Карабаха, грузино-абхазский и грузино-южноосетинский, Молдавии с Приднестровьем. Все эти конфликты переросли в стадию вооруженных столкновений. Начались настоящие войны. К отдельным вооруженным столкновениям, хотя не дошло до войн, приводили обостряющиеся отношения Узбекистана с Таджикистаном, а также с Киргизией. В такой ситуации Россия считала своей основной задачей положить конец вооруженным действиям на пространстве Содружества. Это удалось сделать не без труда, напряжения всех сил, и в этом на тот момент была главная заслуга Российской Федерации.

Россия старалась не только остановить кровопролития, но и привести к мирному разрешению возникших конфликтов, спровоцированных силами, которые после краха СССР получили вместе с независимостью свободу рук в осуществлении своих националистических или шовинистских замыслов. Тбилиси и Сухуми еще в бытность мою министром иностранных дел предлагалось подписать договор, главная идея которого заключалась в принятии двумя сторонами формулировки «согласие жить в общем государстве в границах Грузинской ССР на 1 января 1991 года». Принятие этого положения означало фактическое признание территориальной целостности Грузии. Термин «общее государство» отличался от «единого государства», что открывало путь к его федеративному или конфедеративному устройству. Естественно, что эта формула сопровождалась целым рядом положений, которые могли гарантировать широчайшие права Абхазии как части общего государства – право отклонить любые законы грузинского парламента, неприемлемые для Абхазии, сохранение вооруженных сил в виде войск МВД, свобода в заключении экономических, культурных и политических (кроме дипломатических) отношений с другими странами и так далее и тому подобное.