Тот покачал головой. Стиснул челюсти до хруста и, в конце концов, сломался.

- А что они? Я не причастен к их смерти. У вас ничего на меня нет. Даже то, что я здесь сказал – ничего не значит. Вы пытаете меня! Признание, выбитое силой, не засчитает ни один суд! А ты! – он нашел взглядом Сашу. – Если дашь им убить меня, тебя посадят. Правда все равно всплывет. Если все действительно пишется на пленку, вам этого не скрыть! Помогите! Помогите!

Он запаниковал, забился в истерике и начал орать, но жгучая пощечина Артура быстро привела Глеба в чувства. Он смолк, и мы все тоже, на какое-то мгновение повисла напряженная тишина. В его словах была правда.

- Значит, не причастен, - повторил Терешин устало. Он отпустил горло Юнина, оставляя на нем красный след, и уперся о столешницу. Артур смотрел на Глеба с помесью презрения и жалости. Но когда заговорил вновь, осталась только жалость. – Знаешь, никто здесь не будет выбивать из тебя признание. Этим займутся ребята из правоохранительных органов. Мы лишь предоставим им улики. Шприцы с ядом и твоими отпечатками, видеозапись сегодняшнего вечера, запись разговора с Александрой, где ты предлагаешь ей большие деньги за то, чтобы она оставила Варю без охраны и отправила сюда. И за молчание, конечно. Все это указывает на тщательно спланированные действия, на злой умысел, а документ страхования жизни твоей пока еще жены – мотив. Сегодня, Глеб, ты звезда шоу, и каждый твой шаг был задокументирован с самого утра, с момента, как ты покинул свой дом, и по сию секунду. Никакие оправдания не спасут. Сразу после того, как я вышел из ресторана, мои люди остались там, чтобы следить за твоей матерью. Она обеспечивала твое алиби, якобы ругаясь с тобой в кабинете. А у меня есть снимки, как ты вылезаешь из окна этого самого кабинета. Мои люди проследили за тобой сюда. Шприцы были с тобой весь вечер. Тот, что с белой жидкостью - снотворное для меня. С желтой - яд для Вари. Ты упустил тот момент, когда Саша вытащила их, верно? В ресторане. Не вини себя, она профи. Чуть позже она вложила обратно уже другие шприцы, с безопасными жидкостями того же цвета. Все это тоже было снято на скрытые камере парнями из ее команды. Под разными ракурсами. Шприцы с твоими отпечатками все еще у нее, позже мы отдадим их на экспертизу.

Краски сходили с лица Глеба с каждым словом. То, как Артур монотонно и уверенно подавал это, раскрывая каждый ход, было божественно. Он сам понимал, это и была месть, которую он долго ждал. Мстить - плохо, это пробуждение зла. Но сейчас я не видела ничего плохого в том, что делал Артур с Глебом. Он уничтожал его очень красиво.

- Ты ведь не поверил мне, что я так просто откажусь от Вари, - продолжил Теша, горько усмехнувшись. - Устроил за мной слежку, увидел со мной Сашу и решил переманить ее. Думал, что получишь полезные сведения обо мне, а вышло, что я узнал о тебе больше, чем надеялся. Мы все поняли, что ты запланировал на сегодняшний вечер. И знаешь, если это утешит тебя, я рисковал не меньше твоего. Рисковал самым ценным, посылая любимую женщину в ловушку психа. Даже зная, что никакого яда нет, что в канистрах, которые нашли в твоей машине, пока ты пил и веселился, вовсе не бензин и что ты не успеешь причинить ей вреда, потому что в коридорах здания, даже на крышах затаились мои люди. Их здесь больше двадцати. Я нанял армию, чтобы уничтожить тебя, Юнин. Но ты должен был думать, что всех обхитрил. Что смог одурачить меня, заманить сюда, подставить. Ты хотел, чтобы я очнулся в своей машине перед зданием горящей клиники, весь перепачканный бензином, с пустыми канистрами в багажнике. Но, как видишь, я здесь, в сознании. И я знаю, что ты и твоя мать сделали десять лет назад. Я копнул очень глубоко, Глеб.

Артур достал из внутреннего кармана пиджака лист бумаги и начал медленно его разворачивать. Меня больше не заботил Глеб, только то, что узнал Терешин.

- Ты так торопился, когда думал, что обезвредил меня, так нервничал, что даже не додумался прошерстить мои карманы. А вдруг у меня компромат на тебя? Я тогда еще подумал, что ума тебе все же не хватает. Жестокости – да, ее навалом. А вот ума – увы.

Артур полностью развернул лист, и я узнала его. Вспомнила, как он скрыл от меня часть документов, которые хранились у мамы Глеба. И на этом листке с обратной стороны была пометка, которую я мельком увидела тогда. Дата: «1947».

С обратной стороны была копия какого-то старого документа с черно-белой фотографией женщины средних лет. Мне она была незнакома. Но имя... Я точно где-то слышала его раньше. Ирина Аргельтс. Аргельтс!

- Это твоя бабушка, верно? – спросил Артур. - По материнской линии. Она часто меняла фамилии вместе с мужьями.

- Какого черта это у тебя? – спросил Глеб зло и дернулся вперед, пытаясь вырвать бумагу. Артур отпрянул, и Глеб набросился на него, пытаясь ударить. Я отскочила в сторону, забирая бумага, и Теша не успел заблокировать удар. Я охнула и интуитивно сделала шаг вперед, но меня тут же окликнула Саша.

- Не лезь. У него все под контролем.

Она оказалась права. Артур был в прекрасной форме, увернулся от следующего удара, и ответил с такой силой, что Глеб упал опять. Толкнув его ногой, вновь поднял Юнина и швырнул на кресло.

- Отвечай! - потребовал он.

- Да, это моя бабушка, - раздраженно выкрикнул Глеб. - Что с того? Она давно мертва.

- А то, что я знаю ее, - холодно заявил Артур и хорошенько встряхнул Глеба. Лишь после этого отошел и продолжил вновь спокойно и сдержанно. - Знаком лично. Когда-то давно она судилась с отцом Вари за участок земли. Тот самый участок, на котором мы сейчас находимся. Знаешь эту историю или тебе рассказать?

Как же долго я ждала этот мелкий огрызочек, который выскочил из моей жизни и не позволял картинке сложиться. А теперь все было здесь, передо мной. И я понимала, действительно все понимала теперь.

- Вижу, что знаешь ты далеко не все, - заключил Артур. - Мама от тебя многое скрыла. Твоя бабушка считала, что имеет права на участок земли, где стоит эта самая клиника, так как он пренадлежал одному из ее мужей. Но по документам хозяином был отец Вари, он выкупил участок у законных наследников. Я был его адвокатом, как ты помнишь. И когда суд вынес решение в пользу Чернова, твоя родственница обозлилась. Что с ней случилось? Преждевременно скончалась?

- Скончалась, - подтвердил Глеб и разговорился, пытаясь давить на жалость. – Инфаркт. Я был подростком. Кваритру бабушки отсудили родственники ее последнего мужа. Нам с мамой негде было жить. Если бы она не вышла замуж за отчима, который был на тридцать лет ее старше, мы бы оказались на улице.

- Да, представляю, - холодно ответил Терешин. – Это были трудные времена для вас. Думаю, тогда твоя мама и продумала многоходовой план мести, о котором даже ты ничего не знал. Она ведь все детство твердила тебе, что ты должен стать врачом? Я навел кое-какие справки. Когда тебе исполнилось шестнадцать, твой отчим погиб при странных обстоятельствах, было похоже на инсульт. Интересно, что его жизнь была застрахована. Мать оплатила твое обучение, а еще сделала ремонт. А как только ты окончил университет, именно она подсказала тебе, куда устроиться – в клинику Чернова. Что еще она говорила? Варя сразу была частью плана или непредвиденный фактор?