Поколебавшись немного, Файер даже в больницах нашла некую прелесть. Размышляя, в какой из них ее отцу залечили рану от стрелы в спине, она понадеялась, что тамошние хирурги наверняка выходили и множество хороших людей. Перед больницами всегда было полно нервных ожидающих родственников. Она окидывала несчастных взглядом, тайком желая им, чтобы их волнения разрешились благополучно.

— Раньше по всему городу были лекарские школы, — рассказывала ей Клара. — Вы слышали о короле Арне и его советнице, чудовище леди Элле?

— Слышала имена на уроках истории, — с трудом припомнила Файер.

— Они правили добрую сотню лет назад, — продолжала Клара. — Король Арн был травник, а леди Элла — хирург, и они чересчур увлеклись — в народе ходят истории о странных экспериментах над людьми, на которые, наверное, никто не согласился бы, если бы их предлагало не чудовище. Ну, вы понимаете, о чем я, миледи. Они резали трупы и изучали их, вот только никто особо не знал, где они берут столько трупов. Ну, все равно, — Клара сардонически вскинула брови, — как бы там ни было, они перевернули традиционное представление о врачевании и хирургии, миледи. Это благодаря им мы знаем, от чего помогают все те травы, что растут в расщелинах и пещерах на дальних краях королевства. Все снадобья от кровотечения, все обеззараживающие, все, что побеждает опухоли и скрепляет кости вместе, да и все остальное тоже получено в результате их экспериментов. Конечно, они же открыли и дурманящие зелья, которые разрушают разум, — добавила она мрачно. — В любом случае школы теперь закрыты, на исследования нет денег. Как, впрочем, и на искусство, и на ремесла. Все уходит на войско, на подготовку к грядущей войне. Наверное, город начнет деградировать.

«Он уже начал», — подумала Файер, но не стала озвучивать свою мысль. Расползающиеся во все стороны убогие районы, берущие начало у доков на южной стороне реки, полуразваленные переулки, которые так странно и чужеродно смотрятся где-нибудь посреди центра — много было в Столице уголков, лишенных знания, красоты и вообще какого угодно блага.

Однажды Клара повела ее обедать к своей матери в небольшой уютный домик на улице цветочников. Был у нее и муж, отставной военный, по совместительству — один из самых надежных шпионов близнецов.

— Сейчас я переключился на контрабандистов, — по секрету сообщил он им за едой. — Почти каждый состоятельный человек в городе иногда имеет дело с черным рынком, но велик шанс, что тот, кто во всем этом серьезно, может оказаться врагом короля. Особенно если торгуют оружием, лошадьми или чем-нибудь из Пиккии. Если повезет, от покупателя можно проследить заказчика, и если оказывается, что это один из мятежных лордов, то покупателя мы допрашиваем. Конечно, ответам их не всегда можно верить.

Неудивительно, что такого рода разговоры всегда побуждали Клару давить на Файер.

С вашей силой нам легче было бы понять, кто на чьей стороне. Вы могли бы помочь нам выяснить, верны ли нам наши союзники, — говорила она.

Или:

— Может, вы раскрыли бы заговор убийц. Представьте, как будет ужасно, если меня убьют, потому что вы отказались нам помочь?

А в моменты отчаяния:

— Что, если они собираются убить вас? Наверняка такие люди есть — особенно теперь, когда все полагают, что вы выйдете за Нэша.

Файер не отвечала на эту бесконечную атаку, не признавалась, что начинает сомневаться — и стыдиться. Только откладывала аргументы в сторону, чтобы обдумать позже, вместе с непрекращающимися увещеваниями короля, потому что порой после ужина — настолько часто, что Уэлкли в конце концов поставил в коридоре стул, — Нэш приходил к ней поговорить через дверь. Он вел себя прилично, беседовал о погоде и важных гостях при дворе и постоянно, постоянно пытался убедить ее передумать насчет пленника.

— Вы с севера, миледи, — начинал он одну и ту же песню. — Вы видели, как попран закон за стенами Столицы. Один неверный шаг, миледи, и все королевство утечет у нас сквозь пальцы.

А потом Нэш затихал, и это означало, что сейчас последует предложение руки и сердца, и Файер, отослав его прочь с отказом, пыталась вновь обрести равновесие в обществе своих охранников и серьезно обдумывала состояние города, королевства и короля. И место, которое ей должно занять во всем происходящем.

Чтобы занять себя и облегчить ощущение бесполезности, она последовала совету Гарана и пошла в ясли. Вначале она приходила осторожно и тихо сидела на стуле, наблюдая за тем, как дети играют, читают, возятся; когда-то здесь работала ее мать, и ей хотелось дать себе немного времени ощутить все сполна. Она пыталась представить себе, как в этих самых комнатах молодая оранжевоволосая женщина с мягким характером разговаривает с детьми. У Джессы в этом шумном, залитом солнцем месте была своя роль, и почему-то при одной мысли об этом Файер переставала чувствовать себя здесь такой чужой, хоть вместе с тем накатывало странное одиночество.

Учить защите от чудовищ было делом хитрым, а некоторые родители попросту не хотели, чтобы Файер приближалась к их детям. И все же у нее появились ученики и из господских, и из детей слуг.

— Почему тебя так восхищают насекомые? — спросила она однажды утром одного из своих самых сильных учеников, одиннадцатилетнего мальчика по имени Коб, который умел выстраивать защиту против хищных птиц и не поддавался искушению коснуться волос Файер всякий раз, когда их видел, и все же не способен был убить жука-чудовище, даже если тот удобно устраивался у него на руке и решал пообедать его кровью. — С птицами у тебя проблем нет.

— Хищники! — презрительно воскликнул Коб. — У них нет разума, только одна большая невнятная куча ощущений, которыми они надеются меня заворожить. Они совсем бесхитростные.

— Это так, — согласилась Файер. — Но по сравнению с жуками они все же настоящие гении.

— Но ведь жуки-чудовища просто совершенны, — задумчиво протянул Коб, скосив глаза на стрекозу, парящую у него перед кончиком носа. — Посмотрите на их крылья. На ножки, глаза-бусинки, на то, как ловко они управляются со своими клещами.

— Он без ума от любых жуков, — закатила глаза его младшая сестра. — Не только от чудовищ.

«Возможно, его проблема, — подумала про себя Файер, — в том, что он — ученый».

— Ладно, — сказала она. — Можешь позволять им кусать себя в знак восхищения их прекрасными клещами. Но, — добавила она твердо, — есть несколько видов жуков, которые причиняют большой вред, и против них нужно научиться защищаться. Понимаешь?

— Мне нужно их убивать?

— Да, нужно. Но после этого их всегда можно препарировать. Ты не думал об этом?

— Правда? — просиял Коб. — А вы мне поможете?

И в итоге Файер пришлось позаимствовать скальпели, зажимы и лотки у целителей из дворцового лазарета, и заняться своеобразными экспериментами — возможно, похожими на то, чем занимались сотню лет тому назад Арн и леди Элла. Не в таких масштабах, конечно, и с куда менее значительными результатами.