неделю Жека тащился по коридору третьего этажа. Приходилось тратить время, нервы и даже собственные эмоции. Да и с Мишкой поссорился. Вдобавок ко всему, Жека напрочь забыл имя и отчество преподавателя. И сейчас тыкался в огромное количество дверей, отскакивал в сторону от выходящих из них преподавателей и пытался заглядывать в закрывающиеся и открывающиеся проемы.

Наконец, его остановили.

— Кого вы ищите, молодой человек?

Жека долго составлял портрет преподавателя в своей голове, пока не объявил:

— Маленькую, добрую и ласковую женщину.

Плотный мужчина в красном галстуке улыбнулся.

— Флора Геннадьевна? — и как только Жека закивал головой, он добавил, — вы забыли сказать — с принципиальным характером. Что у вас к ней? Видите ли, она была вынуждена срочно выйти на пенсию. Здоровье, поймите правильно.

Жеку немедленно охватили противоречивые мысли и желания, основным из которых было — удрать, как можно быстрее и как можно дальше. Но почти сжав зубы, он протянул:

— Он дала мне задачу, а я ее решил. Нужно показать.

Мужчина обрадовался.

— Так это здорово. Увлекаетесь предметом. Пойдемте, теперь я буду у вас вести. Посмотрим, посмотрим. Мне нужны сильные ребята.

Жека шел следом за мужчиной и не понимал — ему радоваться или не надо? А может пока и рано? И что такое везучесть в студенческой жизни?

Правила ресторанного этикета

Даже умный Мишка не смог бы с лету ответить на вопрос Жеки. Его мозг замер то ли в ужасе от предполагаемой бури, то ли от предвкушения чего-то жутко прекрасного. Поэтому работали только руки и, благодаря им, утюг изображал порхающую бабочку. По крайней мере, так представлял его Мишка. Впервые он затихарился и даже своих друзей не стал ставить в известность по поводу планируемой операции. А как быть иначе? Его Алка, нет-нет, конечно же, Аллочка, предложила сходить в ресторан. Конечно же, зная, что его папа и мама вряд ли придут в восторг. Попробуй, расскажи им. Тогда папа будет долго и нудно объяснять тлетворную суть распития спиртных напитков. К концу беседы он, несомненно, вспомнит о некоторых своих привычках. Но их всегда можно оправдать благими намерениями. Мишке они всегда представлялись в едином свете — отец планомерно уничтожал запасы спиртного на планете. Причем не рывком, а день за днем и желательно по вечерам.

Периодически слушая резонные возражения своего практически взрослого сына, отец не терял времени на препирания. Он доставал из кухонного шкафа початую бутылку и аккуратно вытаскивал из нее пробку. В общий ритуал входила установка стакана в сантиметрах двадцати от края обеденного стола и проверка надежности его размещения. И только после этого бесцветная жидкость, наполняющая характерным запахом всю кухню, начинала пробулькивать через горлышко бутылки.

— Пей, — главный воспитательный аспект родителя заключался в проведении демократизированного эксперимента.

Именно практика должна была показать не только сложность потребления алкогольсодержащего напитка, но и представить во всей красе мужество и героизм старшего Петрова, уничтожающего раз за разом эту несомненную заразу. Мишка, зажимая в кулак свое любопытство, всегда отказывался. Его папа, всем своим видом показывая, что на него в очередной раз падает ответственность за уничтожение вредоносного продукта, обреченно мотал головой. И потом, делая большие глотки, в один заход заливал в себя весь объем стакана. А Мишка, даже когда чувствовал, что уже вполне готов спасти отца от его участи, продолжал благоразумно молчать.

Две девушки и Мишка встретились у ресторана с вполне поэтическим названием «Корюшка». Чем ниже становился вылов этой псевдолососевой рыбы, тем больше появлялось ресторанчиков, кафе и аналогичных питейных заведений под этим названием. Когда Мишка подходил к нависавшей над тротуаром вывеске, возле входа уже стояли две подруги — Алка и нередко использовавшая его мозги Валька. Их укоризненные взгляды прожигали воздух параллельно стене здания сталинской постройки. Поскольку Валька грубо списывала решения и материалы у подруги, не ставя Мишку в известность, он не мог догадываться о присутствии сегодняшним вечером сразу двух мозговых вампиров.

— Опаздываешь, — укоризненно бросила Алка, поворачиваясь лицом к входу в заведение.

— Все занято, — с некоторым запозданием после их выхода на линию атаки — вход в ресторан — обрушился ливрейный швейцар.

— Аркадий Ростиславович, — с необыкновенной лестью в голосе обратилась к нему Валька, — вам же должны были позвонить.

— Кто?

— Сам.

Швейцар напряженно сморщил лицо. В таком состоянии оно грозило остаться до самого утра, но внезапно поверхность от середины лысины до самого подбородка покрыло таинственное сияние.

— Ах, сам. Ну, конечно, тогда проходите.

Едва вторая, внутренняя дверь дубово и тяжело вернулась на свое место, Алка подергала за рукав Вальку.

— А кто?

— Как кто?

— Ну, этот? Сам.

Валька пожала плечами.

— Не знаю.

Оставив Алку в недоумении, Валька уверенно шла к гардеробу, стаскивая на ходу финскую куртку. Получив номерок, она развернулась к стоявшей на очереди Алке. Та немедленно ахнула. Она уже на улице разглядела настоящую прическу подруги и проглядывающий даже в сумрачном воздухе макияж на ее лице. Но это была только затравка. А платье… Необыкновенно яркого василького цвета. Через его декольте можно было вполне рассмотреть часть Валькиной груди. Причем очень значительную. От груди ткань платья, словно стремившаяся побыстрее прикрыть хотя бы остальные части тела, плотно обхватывала живот и только выходя на бедра, слегка недотягивающие до настоящих и сформировавшихся женских, начинала струиться вниз складками готового раскрыться зонтика. А с правой стороны сквозь единство сложившихся вертикальных волн проглядывал настоящий разрез.

— Ну, ты даешь, — тихим шепотом произнесла восхищенная Алка.

Она тут же с подозрением бросила взгляд на Мишку. Конечно, была уверенность, что он был, и будет предан только ей. Но любая новизна имеет право на то, чтобы на нее обратили внимание. Хотя, похоже, стоящий рядом Мишка был просто в ужасе. Весь его вид говорил только об одном — остром желании куда-то спрятаться. Пока девушки — одна в роли модели, вторая в роли зрителя — обозревали сногсшибательный прикид, сопровождающий их молодой и потому перспективный мужчина пытался замаскироваться за достаточно толстой и обшарпанной колонной на выходе из гардероба.

Как только раскрылась главная тайна, связанная с заимствованием платья у старшей замужней сестры, всплыла информация о том, что второй мальчик не придет.

— Мог бы и не приходить, — начала горячиться Алка, — но он же обещал нас сегодня угощать.

Не обеспечивший собственное прибытие Федор, несмотря на свою неприметную личность, выделялся яркой особенностью — оба его родителя занимали серьезные посты в местной городской торговле.

— Спокойно, подруга, — успокаивала Валька, — ты только не подумай, что я надеюсь использовать твоего Мишку.

Небрежный взмах руки в сторону спутника мог бы