Таррэн понимающе прикрыл веки и надолго замолчал.

Что ж, теперь ему ясно, почему малыш так хорошо осведомлен о том, чего не мог знать ни один смертный: о вымирании эльфийской расы, о ряде обычаев перворожденных, амулете Изиара, о прошлых ошибках и о тех же хранителях. Даже о пророчестве, произнесенном неизвестно кем и неизвестно когда, но старательно записанном в хрониках, словно это одни из самых важных и значимых для Лиары сведений.

Эльфы не сохранили имени мудреца, произнесшего роковые слова. Но там, без преувеличения, говорилось обо всем — от начала времен до Битвы тысячи магов, от момента открытия врат проклятым владыкой до создания великого амулета, образования Лабиринта и гибели самого Изиара под натиском призванных им же демонов…

— У темного владыки действительно два сына? — немного резковато вырвал эльфа из воспоминаний Белик.

Таррэн тряхнул головой, приходя в себя.

— Да, так заведено, чтобы не было грызни за трон. Но один из них много десятилетий назад пропал без вести, а второй… сам знаешь.

— Гм, я-то знаю, — Белик бросил на спящих попутчиков мимолетный взгляд. — Мстить убийце, я так понимаю, ты пока не планируешь?

— Еще не решил, — уклонился от ответа эльф. — Твоя невосприимчивость ядов связана исключительно с Траш? Тоже магия крови?

— Да. Мы уже лет двадцать так живем и пока не жалуемся, — спокойно кивнул Белик. — Значит, ты поэтому сунулся в пределы? Из-за того, что других кандидатов не нашлось? Старшего наследника Изиара прибили, младшего так и не нашли… а ты — побочная ветвь, что ли?

— Можно и так сказать, — настороженно отозвался Таррэн, чувствуя, что вступает на опасную почву недомолвок. — Кровь Изиара у нас в роду сохранилась, но в моем случае это не дает привилегий и высокого статуса.

— Вот как… а не страшно рисковать шкурой за другого? — ухмыльнулся вдруг пацан. Эльф повернулся и очень внимательно посмотрел на Белика. — Неужто охота совать голову в петлю ради сбежавших наследничков?

— А тебе?

— У меня нет выбора, — разом помрачнел Белик.

— У меня — тоже. Сколько тебе лет?

— Двадцать девять. А тебе?

— Пятьсот тринадцать.

— Ха! — насмешливо выдал пацан, придирчиво изучая преступно молодое лицо перворожденного. — Неплохо сохранился, ушастый! Мне бы так в твои годы! Для твоего рода это много или мало?

— Средне. И не называй меня ушастым.

— Значит, до старости тебе далеко… — предпочел не заметить просьбу Таррэна Белик. — Жаль, не увижу, как ты поседеешь. Имя рода у тебя спрашивать конечно же бесполезно?

— Разумеется. Ты знаешь весь текст пророчества? — не принял шутки эльф.

— Тебе что, прочитать? — дерзко хмыкнул пацан. — Неужто память подводит? Годы сказываются? Или просто желаешь убедиться, что я не наврал?

Таррэн спокойно встретил насмешливый взгляд зеленых глаз.

— Какой из твоих вопросов мне считать обязательным для ответа? Текст можешь прочитать, если тебе не трудно, но меня, конечно, интересуют не трактовки, а оригинал. Последние строки, если точнее: в них вся соль.

Белик беззвучно ругнулся, понимая, что некстати расслабился и ненароком дал эльфу неоправданную фору, а тот ею сразу же воспользовался. Он с досады едва не сплюнул, но потом безнадежно махнул рукой. И, прикрыв глаза, вдруг перешел на чистейший эльфийский — тот старый, не лишенный изящества древний стихотворный слог, который встречался исключительно в хрониках и лишь в одном-единственном месте. У Таррэна всегда мурашки бежали по коже от странной мелодичности медленно падающих слов, которые, как и много лет назад, казалось, идеально точно описывали его собственное будущее.

Мерно раскачиваясь, будто от дуновения невидимого ветерка, Белик вытянулся в струну и буквально пропел на одном дыхании заветный текст, заставив эльфа оторопело замереть и сильно вздрогнуть от удивительно мягких интонаций, которых он у дерзкого сопляка никогда раньше не слышал.

— Ну что? Я… ответил на твой вопрос? — перевел дух Белик и тряхнул буйной головой, словно избавляясь от наваждения.