Кадоно создала оригинальную современную сказку, усовершенствовала традиционный образ ведьмы и соединила его с более мальчишеской историей развития через приключения.

Что довольно нетипично для молодой японской женщины того периода, Кадоно после окончания колледжа два года жила за границей, в Бразилии, и, возможно, этот опыт вдохновил ее на создание такого сюжета.

Мотивацией могли послужить и политические движения, волновавшие Японию начиная с 1960-х гг., в частности движение за освобождение женщин, пришедшее с Запада в конце десятилетия. Оно привело к значительным изменениям в самовосприятии японских женщин. К 1985 году феминистские настроения потрясли, если не полностью разрушили, традиционное представление о месте женщин в обществе.

К 1980-м гг. больше женщин стали учиться в колледже и работать далеко от дома, по крайней мере временно. Это отражалось и в популярной японской культуре – например, в манге сёдзё (то есть манге для девочек) начиная с 1970-х гг. стало появляться всё больше сильных и независимых героинь. В обсуждении фильма о Кики Миядзаки связал ее историю с «молодыми сотрудницами» студии «Гибли» и отметил, что «[у Кики] и молодых женщин, которые приезжают одни в большой город и мечтают стать художницами манги, много общего»[184]. Во всяком случае, режиссер усиливает феминистские настроения романа и некоторые из самых новаторских элементов выявляет еще более эффектно, чем сама книга.

Этого он добивается двумя способами. Во-первых, обращает внимание зрителей на других женских персонажей, например, на молодую самодостаточную художницу Урсулу, которая служит Кики образцом для подражания в критический момент жизни. В книге образ Урсулы гораздо слабее; Кадоно даже не дала ей имени. Во многих отношениях Урсула – более взрослое «я» самой Кики, и художник подчеркивает это тем, что их озвучивает одна и та же актриса.

Еще одно важное отличие заключается в том, что Миядзаки придает роману более мрачный тон, признавая цену независимости и подчеркивая одиночество и самоанализ, свойственные взрослению.

Благодаря всем этим изменениям, получилась трогательная, но при этом провокационная и даже немного революционная работа. В фильме есть ненавязчивый комментарий не только об индивидуальном процессе взросления, но и о более широких культурных проблемах, охвативших Японию: напряженность между современностью и традициями, столкновение традиционного ритма времени и пространства с идущим вразрез новым хронотопом современности. Критик Манабу Мурасэ предполагает, что в работе целых две или даже три формы времени: «время ведьмы», которое по исконной традиции Кики наследует от матери; «время общества», отраженное в шумном городском мире, где она поселилась; и «время леса» – естественные природные ритмы леса, где живет Урсула[185]. Миядзаки затрагивал контрастирующие формы времени и в других фильмах, например, в образе древнего камфорного дерева с защитной функцией, которому кланяются Мэй и Сацуки в «Тоторо». Здесь же он впервые добавляет динамичное время города – то, что в «Тоторо» становится заметным только благодаря своему отсутствию.

Все эти переходы воплощаются в сцене, где Кики впервые видит Корико – прекрасный город у моря, где она решает остаться. Образ города у Миядзаки важен по нескольким причинам. То, что Кики поселяется в детально изображенной и явно капиталистической обстановке, усиливает различия между формами времени в этой современной сказке и подчеркивает разницу «времени ведьмы» и «времени общества». В отличие от традиционных ведьм (в том числе матери Кики), юная героиня обретает смысл жизни (и финансовую обеспеченность) не в унаследованных традициях, а в суете городской жизни.

В типичном современном романе большой город – традиционное место для исследования и взросления юных мужских персонажей. Многие произведения современной японской классики – как раз такие романы, в которых герой покидает родной дом и находит счастье в большом городе. Герои таких романов, как «Сансиро» Нацумэ Сосэки, «Личный опыт» (Kojinteki na taiken) Кэндзабуро Оэ и «Норвежский лес» (Noruwei no mori) Харуки Мураками, находят приключения и любовь в Токио. Кики следует той же схеме и постепенно становится всё увереннее в себе, двигаясь по улицам (и над улицами) оживленного Корико, и эту историю вполне можно считать волшебным феминистским романом о взрослении.

История отличается не только тем, что в главной роли девочка, причем ведьма. Но еще и тем, что город, где происходит действие, – вымышленный, благодаря чему Миядзаки смог выбрать и использовать элементы разных городов, которые привлекли его внимание в путешествиях. При создании Корико (его название появляется в фильме всего один раз, на боку автобуса) вдохновением мастеру послужили несколько любимых европейских центров, особенно шведский город Висбю, а также Стокгольм и города Средиземноморья. Работу над видами Корико выполнял Хироси Оно, который до этого трудился над шедевром аниме в стиле киберпанк под названием «Акира».

У созданного им Корико есть что-то общее с Нео-Токио, придуманным для «Акиры», – это похожая, но чуть более мягкая и уютная энергетика, наполняющая пространство движущимся транспортом, от трамваев до колясок. Также он вводит прекрасные лирические декорации, например, классический европейский парк с тихо плещущимся фонтаном или тихую городскую улицу с элегантными домиками, по которой внезапный порыв летнего ветра разбрасывает сверкающие листья. В отличие от романа, в фильме город Корико еще больше влечет нас к другой версии фэнтезийной Европы миров Миядзаки, где сказка соединяется с гиперреальной городской энергетикой.

Путешествие Кики далеко напоминает всё более внешнюю направленность японского общества. 1980-е годы характеризовал не только экономический материализм, но и волна явления, которое политики и СМИ назвали кокусайка, или интернационализацией. Помимо международной предпринимательской деятельности, многие японцы стали выезжать за границу в туристических целях. Молодые работающие женщины еще до замужества успевали один-два раза съездить за рубеж. В фильме «Ведьмина служба доставки» воображаемая европейская среда и предприимчивая юная героиня запечатлели этот замечательный момент, и неудивительно, что картина особенно понравилась молодым женщинам до тридцати лет.

Однако успех фильма не был предопределен. Судзуки устроил большую рекламную кампанию, начиная от афиш и заканчивая упоминанием фильма по телевидению. Тем не менее успех картины заключается не только в идеализированном европейском городе и оптимистичном подходе к преодолению депрессии. Долгие годы история Кики служит ориентиром многим молодым людям, особенно девочкам, которые находят в приключениях ведьмочки фантастический образец для собственного развития[186]. Архитектурная привлекательность Корико будоражит воображение романтического путешественника, а в сердце фильма – разнообразные счастливые связи, которые строит Кики, причем в основном с женщинами. Как и в «Тоторо» и «Лапуте», здесь Миядзаки создает идеализированное сообщество, но на этот раз он помещает его в большой город.