litbaza книги онлайнРоманыЗеленый подъезд - Татьяна Веденская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 61
Перейти на страницу:

– Почему у тебя ребенок плачет? – однажды с этим вопросом свекровь подошла ко мне в третьем часу ночи. Я спала прямо с орущим ребенком на руках. Сил не было никаких.

– Не знаю, – честно ответила я.

– Успокой.

– А может, вы попробуете?

– Я не обязана нянчить твою дочь. Справляйся сама. Я не просила тебя ее рожать, – отрезала она. После этого в доме поселились скандалы. Я категорически потребовала героина.

– Мне надо как-то держаться. Я скоро сойду с ума тут. Принесешь?

– Принесу, – кивнул Лекс.

Вечером я, зажмурившись, ждала проникновения суррогата счастья внутрь меня. Разрывая естественные границы, причиняя неизлечимые раны, шприц перекинул мост между мной и свободой. Так мне казалось. Я легла на кровать, закрыла глаза и полетела.

– Ребенок плачет. Подойди.

– Сам подойди, – еле слышно ответила я. Пошли они все к черту, я хочу уйти в себя. Я хочу уйти совсем и, в конце концов, всегда этого хотела. А вовсе не этого подвига непонятно ради чего.

– Подойди!

– ...

– ПОДОЙДИ!!!

– От...сь, – я развернулась к стене и попыталась заткнуть уши. Какое мне дело до его ребенка? Лекс развернул меня, ударил по лицу. Не сильно, как-то смазанно.

– Или подойди к ней, или убирайся.

Я встала, шатаясь, накинула на себя первое, что попалось под руку, и вышла из квартиры. Осень кружила, задувая под одежду пыльные листья. Свобода миражом мелькнула на горизонте и исчезла. Перед глазами встало сморщенное розовое лицо дочери, заходящейся в крике. Ее жалкое маленькое тело в мокрых пеленках. Равнодушно спящий рядом Лекс, безумная Ванесса.

– Доигрался? Допрыгался? Имей в виду, я сдам ее в детдом. Не собираюсь испоганить себе остаток дней.

Она так и поступит, но что мне за дело? Я не понимала. Я не чувствовала никакой любви. Скорее ненависть или неприятие. Но свобода больше не могла бы ко мне вернуться, сколько бы героина я ни вколола. Дочь звала меня к себе, я не могла оставить ее. Я вернулась к свекрови и осталась там, чтобы молча сносить ее попреки. Долгие ночи сменяли унылые, заполненные нищетой и нагрузками дни. Я шаталась по Питеру, волоча за собой тяжеленную старую коляску, и задыхалась. Аквариум этого города с его узкими, изъеденными трамвайными рельсами улицами пожирал меня. Лекс, уже ненужный, нежеланный. Низкое небо, беспросветная жизнь. И все ради нее. Маленькой захватчицы, решившей стать мне дочерью.

– Тоже мне, достойный выбор. Кого ты сделала своей матерью? Неужели у тебя не было других вариантов? – спрашивала я ее, когда мы в очередной раз коротали ночь, наматывая шаги из конца в конец вытянутой комнаты.

– Агу, – отвечала она.

Я плакала, прижимая ее к груди. Парадоксальным образом моя жизнь смешалась и перепуталась с ее появлением на свет. Она держала меня, не давала жизни оборваться. Теперь у меня даже не было права прыгнуть с моста. Все права на меня получила она. Олеся.

Из разговора с психоаналитиком

– Расскажите мне, как она относится к ребенку.

– Что рассказать? Она никак к нему не относится.

– То есть? – не понял доктор. – Они совсем не общаются? Девочка же еще совсем маленькая...

– Ну да. Всего год. Недавно исполнился. – Миша выглядел несколько спокойнее, чем в прошлый раз. По крайней мере, отметил про себя психолог, не дергается и не покрывается пятнами каждую минуту.

– Вот как? И вы это событие как-то праздновали?

– По правде говоря... Я узнал об этом только вечером. Алиса сидела на кухне и так невзначай бросила, что, мол, этой малолетней гадюке уже год.

– Гадюке? Она ее ненавидит?

– Да нет. Это типа шутки. Она с ней вообще не церемонится. А гадюкой зовет так просто, из вредности.

– Нормальное ласкательное прозвище. Значит, она не стала праздновать годовщину? Это все-таки первая дата.

– Я спросил: почему ты не сказала об этом раньше? А она только подняла на меня взгляд: а что в этом такого?

– Действительно, – фыркнул врач. Надо же, он из кожи вон лезет, выдумывая, чем порадовать свою малышню. А кто-то просто не считает день рождения достойным поводом... Наверное, это просто ее реакция.

– Мать закудахтала, сбегала за тортом и игрушкой. В общем, посидели...

– А Алиса что?

– Алиса... – помрачнел Михаил. – Она молча выпила водки и ушла спать. Ума не приложу, как наладить их отношения.

– Пока никак. Помните, я вам говорил, что процедура возврата Алисы в мир нормальных людей будет очень непростой. А возможно, что и вообще не удастся.

– Угу, – буркнул тот. Он, конечно, надеялся, что все окажется гораздо проще. Со времени последнего разговора прошел месяц, в течение которого Миша заваливал Алису цветами, подарками и мелкими знаками внимания, пытаясь поднять ее самооценку. Но Алиса молча оставляла цветы засыхать на подоконнике, отказывалась идти в театр и только еще больше мрачнела.

– Так, я могу вам пояснить еще кое-что. Нормализовать отношения с Олесей пока что практически невозможно. Но именно в Олесе и скрыт наш главный ресурс.

– Как это? – уставился Потапов.

– А так. Именно Олеся начала то, что мы с вами пытаемся продолжить. Смею предположить, что сама девочка любит мать.

– Очень. У меня иногда прям сердце останавливается, как я вижу это. Олеся, когда мама приходит откуда-нибудь, бежит к ней, кричит: мама, мама, ура! Она пока еще больше ничего не говорит. А та только скользит по ней равнодушно глазами и отсылает ее в комнату. Она вообще все время ее отсылает куда-нибудь.

– Это нормально. Мы с вами только в начале пути. Скажите, а Алиса, на ваш взгляд, принимает много наркотиков?

Миша задумался.

– Да не то чтобы. Она вообще-то не часто из дому отлучается, хотя с ребенком больше сидит моя мама. Так, иногда она уходит в город, бродит где-то сутками, а потом приходит. И от нее может пахнуть анашой.

– То есть не колется.

– Пожалуй, нет. Странно. Я как-то об этом не думал, но похоже, что она действительно не колется.

– А в Питере точно кололась?

– Так она рассказывала. Я думаю, да.

– Но до зависимости, видимо, не дошло. У нее не случалось ломок?

– Не знаю. Когда мы приехали, ей было очень плохо. Может, это были и ломки. Она почти все время плакала.

– Не думаю, на абстиненцию не похоже. Да бог с ней. Когда Элис родила Олесю, то получился такой мини-парадокс. Олеся нуждается в Алисе, любит ее по определению и всеми возможными способами показывает ей это. А Алиса была уверена, что она никому не нужна. Исчезнет, и никто не вспомнит. И даже стремилась поскорее исчезнуть. Умереть или хотя бы сторчаться, не существовать как личность. Женщину в ней полностью опустили, и она с этим уже смирилась. Полюбила никчемного наркомана и стала бегать за ним беспородной собачкой. Но вот она в качестве женщины дает жизнь другому человеку. У нее появляется настоящая семья, где ее любят, без нее и минуты не могут прожить. Она реализована, уважаема, любима этим маленьким существом. Это существо без нее пропадет, она за него отвечает. И Алиса принимает эту ответственность.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?