За считаные минуты «Лендровер», подскакивая на кочках, взобрался по склону холма к тому месту, где стояли мы. «Понго» развернул машину и поставил ее (не слишком осторожно) рядом с «Мерседесом» Кроу. Едва мотор перестал кашлять, здоровяк йоркширец уже поравнялся с нами. Он достал из кармана джинсовой куртки плоскую фляжку, сделал большой глоток и предложил виски Кроу. Тот с улыбкой отказался.

— Спасибо, нет, «Понго». Я предпочитаю бренди. У нас в машине есть фляжка.

— А вы, де Мариньи? — спросил нефтяник. Хоть он и был крепок и широкоплеч, сейчас его голос звучал нервно.

— Спасибо, да, — ответил я и взял фляжку.

На самом деле, не так уж сильно мне хотелось выпить, но нервозность Джордана была заразна. И удивляться этому не стоило, потому что… что-то было не так… где-то. Мы все это ощущали — это неприятное, гнетущее чувство. Оно просто повисло в воздухе. Что-то наподобие затишья перед бурей.

Голос Гордона Финча послышался громче. Писли включил динамик рации на полную мощность.

— Тварь еще не все осознает, она полусонная, но понимает, что что-то происходит. Я собираюсь глубже проникнуть в ее сознание. Поглядим, что я там увижу.

— Осторожнее, Финч, — поспешно проговорил Писли в микрофон. — Постарайтесь не растревожить тварь своими действиями. Никогда нет уверенности… мы не знаем, на что может быть способно это чудовище.

Примерно с полминуты динамик рации выдавал что-то наподобие слышимой тишины. Затем Джордан напомнил всем нам, что до проникновения осталось шесть минут, и почти одновременно раздался из динамика рации Писли голос Финча, забравшегося поглубже в мерзопакостное сознание хтонийца:

— Это… странно! Более странных ощущений никогда не испытывал. Давление… вес бесчисленных тонн… породы.

Голос умолк.

Писли подождал секунду и порывисто произнес:

— Финч, держись, дружище. Что стряслось?

— А? — проговорил телепат таким тоном, что я почти представил, как он словно бы очнулся от транса. Он заговорил более проворно: — Ничего не стряслось, профессор. Но я хочу проникнуть еще глубже. Думаю, я смогу пробраться прямо внутрь этой твари!

— Я запрещаю это де… — проревел Писли.

— Англичанам нельзя ничего запрещать, — произнес Финч более жестко, чем прежде. — Через несколько минут с этим существом будет покончено, оно исчезнет навсегда — а ведь ему несколько миллионов лет. Я хочу… я хочу узнать!

И снова тишина из динамика рации. С каждой секундой Писли нервничал все заметнее. И вдруг…

— Давление… — прозвучал голос Финча, ставший призрачным, словно в трансе. — Тонны и тонны чудовищного… веса.

— Он где находится? — резко спросил Кроу, не отрывая бинокль от глаз.

— В будке неподалеку от буровой, где пульт управления, — ответил Джордан, и видеокамера у него в руках задрожала. — Все остальные сейчас должны оттуда уйти… все, кроме ребят с буровой… и Финч тоже должен уйти. Как только бур доберется до цели, его зальет жижей, а когда взорвут бомбу…

Он не закончил фразу.

Под «бомбой» он имел в виду гарпун с взрывчаткой, вмонтированный в наконечник мощного бура. Бомба должна была взорваться, как только бур коснется мягких тканей хтонийца, и все тело подземного чудовища должно было разнести в клочья этим взрывом. Финч должен был прервать ментальный контакт до того, как это произойдет.

— Четыре минуты, — сказал «Понго».

— В ловушке! — вновь зазвучал голос Финча. — В ловушке на глубине… ЗДЕСЬ! Ничего не изменилось, но почему я просыпаюсь? Мне нужно только потянуться, расправить мышцы, выгнуть спину, чтобы вырваться, стать свободным — таким свободным, каким я был так давно, когда мог охотиться на мелкую живность… чтобы заглушить эту жуткую жажду их красной…

А-а-ах-х-х-х! Я ясно вижу эту мелочь своим мысленным взором. Я хорошо помню, как ревела и содрогалась земля, когда я обрел свободу! Я помню их тонкие ручки, их волосатые тела, их беспомощные дубинки. Как они кричали, когда я поглощал их.

Но я не смею… НЕ МОГУ освободиться. Невзирая на мою мощь, великая сила держит меня — ИХ мысленные оковы, их преграды… Великих Старших Богов, которые взяли меня в плен давным-давно, а потом вернулись и вновь засадили меня в темницу после краткой свободы, когда растрескалась земля и рассыпались по ней печати.

Я ПО-ПРЕЖНЕМУ в плену, но мало того… теперь мне грозит… опасность?

— Финч! Уходи оттуда! — гаркнул Писли отчаянно в микрофон. — Брось эту тварь, дружище, и уходи!

— ОПАСНОСТЬ! — послышался голос Финча, ставший чужим, странным, хриплым и гнусавым. — Я чувствую… этих, мелких! Их много… надо мной… и что-то приближается!

— Чуть больше двух минут! — выпалил Джордан надтреснутым голосом.

Потом из динамика рации слышалось только хриплое дыхание. Вдруг Кроу воскликнул:

— О! Я тоже ощущаю эту тварь! Она словно бы выпускает мыслительные щупальца. Она понимает, что мы затеяли. Она разумнее, чем мы думали, Писли. Она превосходит всех остальных, с кем мы имели дело прежде. — Кроу опустил бинокль и прижал ладони к ушам. Он словно пытался приглушить какой-то страшный, нестерпимый звук. Он зажмурился и поморщился, как от боли. — Тварь напугана… Нет, она злится! Бог мой!

— Я не беззащитен, мелкие! — прокричал из динамика рации жутко измененный голос Финча. — Я в ловушке, но я не беззащитен! Прошло время, и вы многому научились — но и я наделен могуществом! Я не могу остановить то, что прорывается ко мне… но сила у меня есть!

Кроу хрипло вскрикнул, упал на колени и стал раскачиваться вперед и назад, изо всех сил сжимая голову ладонями. В это мгновение я очень порадовался тому, что мои телепатические таланты еще так мало развиты!

— Небо! — ахнул Писли и отвлек меня от упавшего на землю ничком Кроу. — Гляньте на небо!

Всего лишь несколько мгновений назад небо было просто серым, а теперь его затянули грозовые черные тучи, они заклубились, заметались, и среди них начали сверкать молнии. В следующую секунду поднялся сильнейший ветер. Его порывы начали хлопать полами наших пальто и концами желтой банданы Джордана. В долине ветер начал вырывать с корнем кустики утесника из песчаной почвы и вертеть их в воздухе. Тут и там закрутились воронки песчаных смерчей.

— Ложись! — рявкнул Джордан, и его голос прозвучал едва слышно на фоне дикого завывания ветра, шуршание песка, треска ломающихся веток утесника и вереска. — Осталось чуть больше минуты — на землю, быстро!

Нас не пришлось долго уговаривать. Кроу уже лежал на земле неподвижно. Я одной рукой ухватился за толстые корни вереска, а другой обхватил друга за плечи. Ветер стал ледяным. Он, казалось, дул в нашу сторону от буровой вышки. Свирепо грохотал гром, небо озаряли вспышки молний, то и дело высвечивая контуры вышки на фоне унылого пейзажа пустошей и низких холмов.