– Все забавнее… Ладно, показывай, что вы добыли…

Панин постучал сложным стуком, а потом отпер дверь своим ключом. Гера неподвижно сидел в позе роденовского Мыслителя над предметом, размерами и формой похожим на пятилитровый молочный бидон. Японский городовой… Я нашарил сзади какой-то стул и сел. Правильно Панин темнил – я все равно не поверил бы. Именно такую форму и размер – пятилитрового молочного бидона имела японская атомная фугасная мина «Тама»: плутониевая, тротиловый эквивалент восемь тысяч тонн…

– Получилось? – спросил Панин.

Гера молча протянул ему кусок фотопленки – совершенно прозрачный.

– Тогда я ничего не понимаю, – сказал Панин.

– Я тоже, – сказал я. – Нельзя ли чуть подробнее?

– Когда мы ехали, – сказал Гера, – в одном месте машины проверяли радиометрами. Я думал – все. Но нас пропустили, хотя вообще-то «Тама» очень сильно светит: до пяти рентген в час. Плутоний, сам понимаешь, а свинца в ней всего двадцать килограммов. Ну, вот я решил проверить…

– Фотопленкой?

– Да. И получается, что так и есть – никакого излучения.

– Тогда, значит…

– Надо лезть внутрь, – сказал Гера. – Надо лезть внутрь, и все. Плутония там нет, это ясно, а остальное… В общем, ребята, вы пока погуляйте, я вас позову.

Мы отошли от дома метров на сорок и остановились. За деревьями играла музыка и бродили цветные сполохи – там танцевали. Кто-то громко смеялся рядом – громко, заливисто, пьяно.

– Водочки бы, – сказал Панин. – Как твое мнение?

– Не возражаю. Вот сейчас с Герой и возьмем на троих.

– А девочек?

– Не знаю, пьют ли княжны водку.

– Спросим. Она настоящая княжна?

– Ты уже интересовался.

– Ну и что? Я свободный гражданин свободной страны…

– Настоящая.

– Тогда надо будет найти еще двух девочек.

– Подождем, чем там кончится у Геры – может, эта штука оторвет ему яйца…

Мы оглянулись на дом, и мне вдруг представилось: окна вспыхивают магнием, и все вокруг становится черным, и из черного пространства начинают медленно выплывать багровые клочья… Но вместо этого открылась дверь, и возникший на желтом фоне истонченный светом силуэт Геры дал нам понять, что все в порядке.

Все в порядке… Под предохранительной крышкой имелся вполне работоспособный подрывной блок тройного действия, но под блоком не было ничего: колодец, куда помещается собственно заряд, титановый стакан с плутонием и взрывчаткой – этот колодец был до краев наполнен крупной свинцовой дробью…

Все это, конечно, было пустым и бессмысленным барахтаньем, но почему-то помогло. Не помню, кто оказался инициатором уборки – наверное, оба. От ужаса.

Тела мы затолкали в стенной шкаф, выкинув оттуда какие-то коробки и выломав железные решетчатые полки. Шкаф закрывался плотно, хотя вряд ли герметично. Простынями с коек вытерли, как могли, кровь, мозги и прочее. Все это побросали в тот же шкаф. В жаре многое уже засохло – особенно то, что было на стенах. К запаху я то ли притерпелся, то ли фильтры были по-настоящему хороши. Дышалось вполне терпимо. Особенно не в пультовой, где произошло побоище, а в маленькой каютке на четыре койки, к пультовой примыкающей. Если верить приборам, температура здесь была 160° по Фаренгейту. Если продолжать им верить, у нас в запасе имелось две тонны воды. Но из крана она не текла. В холодильнике, который продолжал работать, стояло две коробки консервированного пива: сорок восемь баночек. Это был весь наличный запас жидкости. Если выпивать по баночке в час… через сутки начнется жажда. Если не выпивать, нас убьет тепловой удар. И раньше, чем через сутки.

Я сменил свой заскорузлый егерский наряд на американскую пижаму. Настоящую пижаму для спанья, только с нагрудной планочкой: «Лейтенант Д. Беккер». Наверное, один из тех, кто должен был дежурить здесь прошлую ночь.

Моя соузница тоже переоделась. Она стала «капитаном К. Брильски».

Лежать было жарко. Мы сидели друг против друга и продолжали потеть.

– Теперь как честный человек я обязан вам подчиняться, – сказал я.

Она долго смотрела на меня, будто пытаясь проникнуть за край моей плоской, как древняя Земля, шутки.

– Знаете, – сказала она, – это вовсе не так нелепо, как может показаться. Кстати, как вас зовут, витязь?

– Зден.

– О-о? Впрочем, кого только не встретишь… Я – Эльга.

– «Эльга, Эльга, неслось над полями…» И кто же вы, милая Эльга? Капитану ответить не пожелали, сославшись на недостаток времени. Но теперь у нас времени – о-го-го. Пока не кончится пиво.

Или пока все не остынет.

К бронированной двери нельзя было прикоснуться. Плевок на ней шипел. Я представляю, что там дальше…

Она довольно долго молчала.

– Вы действительно хотите узнать? Зачем?

– Люблю определенность.

– Хм… Как вы думаете, вытащат нас?

– Девяносто из ста, что нет. Наверху, скорее всего, не до потерпевших. Даже если капитан с Васей выбрались, все равно – руки у тех… наверху… дойдут не скоро. А если не выбрались, так вообще никто не вспомнит про этот чертов бункер.

– Не ругайте его. Иначе бы мы давно превратились в горсточки пепла.

– А здесь мы истаем, как свечки. Я размышляю: не лучше ли будет укрыться одеялами? Термоизоляция.

– Попробуйте.

Пауза в беседе. Я устраиваюсь под одеялом. Долго прислушиваюсь к ощущениям.

– Так вот, возвращаясь к вопросу о…

– Вы упрямы.

– Скорее упорен. Кстати, под одеялом действительно прохладнее. А если не прохладнее, то легче.

– Ладно. Все равно вы мне не поверите. А поверите, вам же хуже.

– Да? Значит, это что-то весьма необычное. Вы говорите, говорите, я слушаю. Я вовсе не сплю.

– А я просто думаю, с чего начать. Вы верите в судьбу, в предназначение?

– Скорее да, чем нет. Хотя с судьбой у меня отношения натянутые.

– Это видно невооруженным глазом. А лженаукой историей вы не увлекаетесь?

– Именно лже?

– Шучу. И все же: не обращали ли вы внимание на странные типические совпадения, имевшие место в прошлом?

– А что такое типические?

– Ну… что сюжеты различных исторических событий повторяются. Меняется место действия, имена героев…

– В смысле: история повторяется?