Наконец-то, мы добираемся до квартиры, где мне осталось провести всего несколько часов.

Даниил открывает дверь, и пропускает меня вперед, чувствуя себя кошкой, которую первой запустили в новый дом, делаю шаг за порог, и тут же останавливаюсь.

— Проходи уже.

Слышу голос за своей спиной.

А потом и все тело чувствую.

Пристроился же, гад, к тушке королевской.

— Кровать моя?

На всякий случай уточняю, чтобы потом не пришлось сковородкой в темноте отбиваться.

Парень тяжело вздохнул и обошёл меня, встав перед лицом.

— Моя.

И скалиться так довольненько.

— Эй, да ты же сам говорил…

Что там говорят про мужское слово?

Да он мне, вообще, после сегодняшнего вечера, квартиру подарить должен. Столько раз меня лапал, что и сосчитать сложно. А тут кровать зажал.

— Ну и ладно. Все равно уходить скоро, могу и на диване подремать.

Делов-то.

— Может фильм посмотрим? Все равно ложиться смысла нет.

Оп-па.

Вот это поворот.

Мне спать, конечно, не хотелось, но и с Корнеевым на одном диване сидеть как бы не айс.

Но парень опережает меня, проходит в комнату, плюхается в кресло, включая телевизор.

— Твой телефон звонит?

Ой, я, кажется, так загляделась на «мебель», что уши улавливать звук перестали.

Когда мы из квартиры выходили, мне телефон девать некуда было, поэтому я его в комнате барина и оставила, решив, что в такое время никому я не понадоблюсь.

Беру его в руки, а там около тридцати пропущенных и от кого?

От Звягиной.

Еще десять от Степашкиной.

Девки, вот какого черта вам в такое время не спится?

Или они меня с Корнеевым рядом увидели и сюда приперлись?

Вот же…

Надеюсь, красной лазерной метки на моем лбу сейчас нет.

— Шведова, ты куда пропала, блин. — Слышу в трубке раздраженный голос Звягиной.

— Всю ночь дозвониться до тебя не могу. Давай, иди дверь открывай.

Эй, она меня спалила, что ли?

Я как стояла, так и присела на кровать.

Фильм для слабаков.

Кажется, концерт лично к нам пришел.

Я не слышала голоса Звягиной всего несколько часов, но даже за это время успела отвыкнуть от него. Сказать честно, раньше он мне казался более милым, что ли. Не таким требовательным, не таким жестким. Обычным голосом, обычной девушки моего возраста. По крайней мере он таким был. Сейчас же со мной разговаривала стерва, которая пыталась диктовать свои условия.

— Вик, какого черта? — встаю и иду закрывать дверь, чтобы ушастый Корнеев не смог подслушать бабский трёп. — Ты время видела?

— Ой, не изображай из себя будильник. — говорит так же резко, как и начинала. — Ты открывать думаешь, я все деньги спустила, чтобы в эту дырень приехать.

Системную ошибку выдал мой мозг.

Я уж подумала, что она сюда заявиться вздумала. А тут «дырень». Да Звягина так в жизни не назовет квартиру барина. Серьезно даже если он будет жить в коробке под мостом, она будет называть ее «пентхаусом нижнего уровня небоскреба с видом на речку-вонючку, то есть на океан».

— Напомни, про какую дырень ты говоришь? В этом городе их, наверно, много.

Поворачиваю голову на стук двери, где в проеме стоит Корнеев и пультом в воздухе машет.

Пальцем сначала показываю на телефон, потом им же провожу вдоль своей шеи, мол, прости, малыш, но у меня тут очень серьезный разговор с Медузой Гаргоной. Сам должен понимать, что с ней лучше по телефону поговорить, чем при личной встрече она нас обоих в погребальные камушки превратит.

Брюнетик как-то извращенно подмигнул, и прежде, чем я в него подушку запульнула за взгляд этот кобелиный, он скрылся из виду.

— Да куда ты ещё могла поехать, если не к своей кошатнице тетки. — Сарказм? Хм.

— Ты возле двери моей тетки?

Неужели и правда туда поехала?

Мне так и хотелось заржать в голосину, и на месте от удовлетворения попрыгать.

Вот она кара небесная.

Блеск.

Вот тебе Викусик и ответочка. Кушай не обляпайся. Теперь хоть на своей кожуре поймешь, какого это последние копейки чужому дяде с усами отдавать.

Как говорит дядя Валера: «Фашист гранату получил. Осталось расписаться за доставку».

— А где ещё? Шведова, мне вещи мои нужны. Вытаскивай.

— Звягина, а с какого фига они у меня должны быть?

Не знаю, с чего она решила, что я с её вещами по городу таскаюсь. Свои-то еле увезла. Ну, как… По рассказу Корнеева, ему было немного тяжеловато. А он вон какой дуб крепкий, тут хочешь не хочешь, а поверишь в тяжесть кастрюлек.

— Господи, да открой ты дверь. Скоро всех кошек ваших перебужу.

— Викуль, я без понятия, зачем ты туда поперлась, тем более не знаю, почему тетка дверь не открывает. Но точно уверена, что меня там нет. Так же, как у меня нет твоих вещей. Звони хозяйке. Тряси с нее.

Угу.

Драконихе, как её барин нарёк, будет полезно немного проораться на кого-то. Да и Вике ор чужой не помешает.

В квартире точно какая-то штука витает. Она даже из меня змеюку какую-то бессердечную делает.

— А ты где? — после секундного ступора выдает Вика.

— Хотела в рифту ответить, но не буду. Скажу просто я там, где тебя не было ещё. — черт. Вот кто меня за язык дергал, Вике загадку на ночь глядя кидать?

Да она же может включить своего внутреннего Шерлока Холмса, разбудить в Степашкиной ее доктора Ватсона, и по запаху из подъезда в нашей старой квартире определить, что ее кумир был там. Наверно, даже хорошо, что там в подъезде курят постоянно. Зря я на эту банку из-под кофе, в которую бычки складывают, гнала десять бочек. Она точно их со следа собьет.

— А вещи мои?

— Там, где ты их оставила.

Вика ещё что-то бухтела в трубку, когда я вызов сбрасывала.

Хм.

Блин, оказалось, что даже хорошо, что Корнейчик рядом-то был. А то бы и мне пришлось по городу гонять, в попытках приютить свою отмерзшую задницу.

Кстати, парня я нахожу перед тем же телевизором, но уже разлегшимся на диване с бутылкой газировки в руке.

— Плюхайся рядом, детка. — Вот гад. Ей-богу, достал уже со своей деткой. Пусть, вообще, радуется, что дочерняя луковица ему еще язык не оторвала. Но нет же, он продолжает испытывать моё терпение. Совсем инстинкта самосохранения нет?