А потому как только поганые подобрались на убойную дистанцию своих биокомпозитов, плотный шквал их срезней заставил дружинников замолчать. Мы с Кречетом заранее обговорили, что, когда в бойницы начнут плотно залетать вражеские стрелы, наши вои перестанут в них отсвечивать, чтобы избежать лишних потерь. Выпустив максимум срезней, пользуясь преимуществом стрельбы с возвышения, после они должны были встать по двое у каждой из бойниц, справа и слева от проема. И продолжить бить по врагу, только не прямо, а уже сбоку. Этакий недофланкирующий огонь, ибо вести полноценную стрельбу вдоль стен возможно только с вынесенных вперед башен… Увы, русское оборонительное зодчество до этого еще не дошло. Но и так врага вполне можно достать у рва, не противостоя ему в открытую и сберегая жизни ратников.

Хороший план, всем хороший, вот только он прямо предусматривал, что в определенный момент мы уступим инициативу подступившим к стенам ворогам. И сейчас это аукнулось лично мне: стрельба поганых по моей стороже только усиливается – уже десяток срезней торчат из противоположной стенки! Да еще из-под люка пошел плотный белый дым, и ревущее внизу пламя оптимизма не прибавляет…

Видать, предчувствие меня все же не обмануло.

Хороший вышел удар под дых – не меньше чем на минуту меня скрутило! Зато пока я, съежившись, сидел у стенки, татары прекратили стрелять по стороже. Правда, и пламя на нижнем ярусе загудело все отчетливее, и, как кажется, башню даже покачнуло пару раз… Ощущение, будто только садишься в лодку, и ее качает. По совести сказать, на высоте это крайне жутковатое ощущение…

Невольно вспомнилась история раскопок Волынского Изяславля, где во время работ у надвратной башни был найден арбалетчик с поясным крюком для взведения самострела – важная, между прочим, находка! Ведь, учитывая дату гибели крепости – 1241 год, – этот поясной крюк является старейшим из всех обнаруженных аналогов в Европе. Так вот, когда-то я восторгался этой находкой и остро завидовал археологам, ее сделавшим, а теперь сам почувствовал себя обреченным на гибель арбалетчиком, и никакого восторга что-то не наблюдается…

Первая мысль, посетившая меня сразу, как только я смог нормально дышать, была крайне проста и доступна: «Бежать, спасаться!» Но тут же перед внутренним взором предстало лицо Ростиславы, твердо, уверенно произносящей: «Я точно знаю, ты нас защитишь». И вместо того чтобы открыть люк (из-под которого дым идет уже плотными клубами, еще чуть-чуть – и ничего уже не увидишь!), я с отчаянным рыком встал к «скорпиону».

Стрелять по второй машине уже невозможно – враг начал ее перемещать, и она, увы, оказалась вне досягаемости полета сулицы. И, к слову, татары по левую руку уже пошли вперед, стремительно закидывая ров фашинами прямо на моих глазах. Да позади их замерли штурмовые колонны гулямов с лестницами, встав напротив пока только двух проломов в обламе…

Времени осталось немного – дым, скрывающий меня от чужих глаз, скоро затмит и мой собственный взор. И дышать станет нечем даже здесь, в продуваемой стороже, венчающей башню! Понимая это, я быстро сориентировался и вновь направил арбалет на катапульту, замершую справа, ее расчет как раз принялся активно обстреливать городни, примыкающие к вратам…

Натягиваю ворот, вкладываю дротик в желоб, примеряюсь к поганым… Последние суетятся у канатов, прикрепленных с обратной стороны метательного рычага – дерни за них резко и дружно, и праща вихревой катапульты отправит камень в полет… Однако я опережаю врага, первым нажав на спуск!

Хлопок!

И словно в награду за мою стойкость и решение остаться, сулица врезается точно в спину одного из членов расчета, отбросив его животом на катапульту! Так и не произведя собственного выстрела, китайцы и подчиненные им нукеры бросились в разные стороны от канатов… Вновь натяжение ворота, вновь свое место в направляющей занимает очередной дротик – и я бью по обслуге, прячущейся теперь за щитами покоренных. Кажется, я хорошо пристрелялся – сулица прошибает щит, сбив наземь закрывшегося им врага! Атакованный мной расчет в панике прячется за камнемет, пока я заряжаю «скорпион» в третий раз… И следующие два выстрела произвожу по «черепахе», сложенной из щитов охраны. Но, увы, оба дротика врезаются в крепкие перекладины порока, так и не сумев пройти в щель меж ними и не нанеся врагу особого вреда.

Впрочем, целиться из-за дыма стало уже гораздо сложнее, как и дышать. А тут еще при последнем выстреле вся башня ощутимо вздрогнула: татары закидали фашинами ров у ворот (за ночь расчищенный ополченцами) и подкатили к ним таран. И первый же его мощный удар сотряс горящее укрепление от основания до самой верхушки…

Оставаться здесь и далее – безумие, все, что я мог, уже сделал. Увы, займи я позицию в стороже пусть даже в самом начале, это ничего в конечном счете не изменило бы: уничтожить расчеты врага стрельбой всего лишь одного «скорпиона» нереально, как и повредить им вражеские пороки. Только сейчас в голову пришла запоздалая мысль, что можно было попытаться расширить желоб арбалета, сделать его двойным – более узким снизу, для заряжения сулицей, и расширенным сверху, для камней или малых горшков с собственной зажигательной смесью. А заодно изменить конструкцию деревянного ползунка, натягиваемого воротом и осуществляющего спуск. Тогда бы получилось что-то вроде аркбаллисты, точнее помеси ее со «скорпионом»…

Ощутив зыбь под ногами после нового толчка тарана, я дернулся к люку, молясь, чтобы пламя не отрезало мне дорогу назад, но только я открыл его, как мощный столб огня ударил мне в лицо! Рефлекторно отпрянув в последний миг и почуяв при этом острый запах паленой шерсти да слишком близкий треск чего-то горящего, я судорожно сбил пламя с бороды. А после неверяще уставился на языки пламени, высоко поднимающиеся из открытого люка, да где-то на задворках сознаниях тихо промелькнул термин из прошлой жизни: «обратная тяга»…

Все?! Это все?!

И я больше никогда не увижу Ростиславу, не возьму на руки нашего ребенка?!

…Да не будет никакого ребенка – княжну убьют при штурме града…

– Нет, твари, еще далеко не все!!!

Паника мгновенно трансформировалось в отчаяние, а отчаяние переродилось в ярость обреченного, загнанного в угол. Мой угол – это крохотная сторожа на высоте трехэтажного дома, даже чуть выше. Прыгать вниз – не вариант (по крайней мере, я еще на это не решился), а огонь скоро доберется и до меня… Но, пока не добрался, понимая, что в запасе у меня остались считаные пара минут, я вдруг очень остро захотел сделать что-то значимое, стоящее – что-то, что запомнилось бы! Голова неожиданно прояснилась, мысли стали четкие и емкие, ассоциации с аркбаллистой заставили вспомнить о зажигательных болтах к ней. И сразу после острого сожаления о том, что можно и нужно было попробовать изготовить аналоги, я вдруг понял, что должен сделать!

Выхватываю очередную сулицу и засовываю ее наконечник в огонь, положив древко у самого люка. Сам резко встаю к «скорпиону» и спешно натягиваю ворот. Готово! Еще один удар в ворота, но я уже немного привык, и башня пока еще держится…. Выжидаю десяток-другой секунд, а после подхватываю весело горящий у острия дротик да закрываю, обжигаясь, деревянный люк. Вкладываю снаряд в желоб, ощущая, как становится горячо левой ноге, опирающейся на деревянную заслонку – она вскоре вспыхнет прямо под стопой… Абстрагируюсь от всего, четко понимая, это мой последний выстрел… Тщательно прицеливаюсь… Жму на спуск.