– Возле озера Сохот? – удивился Хьярриди. – Мирные племена там всегда жили… А больше вроде ничего дикого там и в помине не было…

– А теперь есть, – объявил Вингетор. – Там, где кончается Хребет Скелетов и лес подступает к озеру, – там обитает некая Сила, которой подчиняются эти слившиеся в орду племена. Она подняла их из давних владений и превратила в наших – увы! – злейших врагов. Эта Сила гонит и гонит их на север. В скором времени они столкнутся с Харадом.

– Не могу сказать, что стану их жалеть, – проворчал Фарнак. – Дурной народ, хитрый, злой, в спину бить обожают, чести не знают и знать не хотят!

– Да пусть бы они хоть кем были! – аж привстал Вингетор. – Орда их сомнёт и даже не заметит. А потом на кого пойдёт? – ясное дело, на нас! Да и то сказать – мы с Харадом торгуем, они на юго-востоке красное золото моют, наши товары скупают – куда без них денемся? Гондор еле дышит, в Арноре истерлинги только-только приучились не на попонах в гостиных спать, Рохан всем бы хорош, да немного их, и всё больше продают, сами покупают мало. Так что сам рассуди, тан Фарнак, что случится, коль харадримов сметут!

– Ну, едва ль так уж сразу и «сметут»… – продолжал сомневаться Фарнак, да и Хьярриди в замешательстве покачал головой.

– Сразу или не сразу – нам от этого не легче, – отрезал Вингетор. – И, как водится у дикарей, орда за людей признаёт только своих. Сам ведь знаешь – они лучшие, вернейшие друзья и честнейшие союзники – для своего рода. А все прочие – они двуногая добыча. Обмануть чужака – доблесть; обобрать, в рабство продать или просто убить, потому что захотелось, – достойно. Мы для них всё равно что звери. Со зверями не договариваются, не торгуются и пленными не меняются. Понимаешь меня, Фарнак? Или они нас, или мы их. Третьего не дано. Вот что я пытался объяснить в Совете. Но, – губы Вингетора презрительно скривились, – не преуспел. Все, как и ты, дорогой друг, сказали, дескать, «ну едва ль так уж сразу и сметут». Орда ведь ещё лагерем у стен Умбара не стоит? – не стоит; так о чём же беспокоиться? – он досадливо сощурился. – Нет, мне, конечно, немного поверили – после того, как я показал пленника. Но не более того. А знаешь ли ты, друг мой Фарнак, кто единственный встревожился по-настоящему? М-м?

– Тан Гуннар небось? Гуннар Смеющаяся Секира?

– Гуннар? Х-ха! Как бы не так. Скиллудр, друг мой, Скиллудр собственной персоной.

– Скиллудр? – Хьярриди аж разинул рот, Фарнак ограничился изумлённо поднятой бровью.

– Именно так. Потратил, наверное, половину своего золота. Набрал целую армаду – капитанам былого впору! – и пошёл на юг. Один, как всегда. Пятнадцать тысяч воинов не в счёт.

– Пятнадцать тыс… что?! Он один поднял такой поход?! – теперь разинул рот и сам Фарнак. – Да не может такого быть!

– Ещё как может. Я же говорю – потратил, наверное, почти всё, что имел.

– И что же?

– Пока вестей нет. Но! Не хотят ли мои благородные друзья самолично взглянуть на пленника? Он у меня тут, рядом…

– Весьма любопытно! – вырвалось у Фолко.

– Тогда прошу за мной, досточтимые.

Дом, где содержался важный пленник, оказался настоящей крепостью. В узкую чёрную щель двери пришлось протискиваться, согнувшись в три погибели, а Торин и вовсе едва пролез боком.

За дверью коридор шёл не слишком понятными изгибами, однако в свете тусклых масляных ламп хоббит заметил частые бойницы в стыке стен и потолка. Ворвись сюда с улицы неприятель, ему бы не поздоровилось.

Внутренний же двор, отгороженный железной дверью и парой опускающихся решёток, поражал великолепием благоуханного сада. В кадках росли невиданные пальмы, иные высотою со стену, в искусственном ручье хищно шевелило зелёными отростками-щупальцами дерево-рыболов. Порхали пёстрые птахи, специальный слуга насыпал им корм. Освальд, шагавший первым, сделал один-единственный жест, и всю челядь тотчас же словно сдуло ветром.

– Прошу сюда. – Вингетор учтиво распахнул тяжко скрипнувшую дверь. Открылась каменная, винтом уходящая вглубь лестница. Десятник взял из кольца на стене факел, двинулся первым вниз.

– Крепко строили, на века, – одобрил Торин, косясь на мощную кладку стен и сводов.

– Возводили ещё при Морских Королях, – кивнул Вингетор. – Тогда и в самом деле умели строить, почтенный гном.

Винтовая лестница вывела процессию ещё в один коридор, низкий и широкий; что-то вроде главного тракта подземной темницы, небольшой, но крепкой и надёжной.

Четверо дюжих стражников споро вскочили на ноги при виде хозяина.

– Всё спокойно, мой тан! – отрапортовал старший.

– Возьми факел, Андраст, и идём с нами.

Пленника заперли в самой дальней каморке, не имевшей и крохотного оконца; Малыш скривился – гномы хоть и Подгорное Племя, однако именно потому знают, чем может обернуться пытка темнотой.

Вингетор снял с пояса тяжёлый ключ, отпер дверь. Стражники, не дожидаясь команды, обнажили мечи.

– Вот он, полюбуйтесь. – Хозяин кивнул на взятую с боем живую добычу.

Пленник сидел на полу, скрестив ноги, чресла его покрывала грязная набедренная повязка. Сложив руки на груди, он, не торопясь, с достоинством поднял взгляд на вошедших, не сделав и попытки подняться. Смотрел он с вызовом и уверенностью, несмотря на бедственное своё положение. Фолко заметил, что пленник даже не попытался прикрыть глаза от света факелов – а ведь сидел-то в полной темноте!

Под кожей странного оливкового цвета перекатывались внушительные мускулы; узкое точёное лицо, пожалуй, могло показаться красивым, если бы не нос, загибавшийся книзу, словно клюв у хищной птицы. Тонкие губы презрительно сжаты.

– Вот, извольте видеть, – указал Вингетор. – Так и сидит. Не ест, а теперь уже второй день не пьёт. Верно, решил себя уморить. Только уж нет, дудки, силком кормить станем!

Имгашта и бровью не повёл.

– Больно гордый, – проворчал хозяин. – Ничего, в прошлый раз заговорил и теперь отмолчаться не сможет.

Взгляды хоббита и пленника скрестились. В глазах того, кто звался Имгаштой, светилось странное безумие, Фолко не мог сказать, как он это понял, но ему почудилось, что в глубине этого человека полыхает странное белое пламя, выжигающее его изнутри, замещающее собой.

Вингетор заговорил, обращаясь к пленнику на странном, полном щёлкающих звонких звуков языке. Имгашта не повернул головы.

– Вот так и молчит. – Хозяин развёл руками. – Но ничего, я сегодня им сам займусь. Разговорится, будьте уверены!

– А… гм… хорошо. – Фолко с трудом оторвался от созерцания Имгашты. – И что же с ними теперь делать?

– Как это «что»? – удивился Вингетор. – Если совет Умбара проспит тревогу, мы-то проспать не должны! Орда ударит, не может не ударить, надо только понять, куда они двинут первыми – на нас или на Харад. Добычи в Хараде больше, и воевать им там сподручнее – южане давно забыли, что им вообще кто-то может угрожать. Эх! Ну и времечко настало!.. – он покачал головой.