Головушку сносило напрочь маниакальной направленностью мыслей и желаний! Бред!

Ну, вот она и рванула с утра пораньше в воскресенье под самым тупым предлогом, сбегая от настойчивости Стрельцова все выяснить.

Не рассказывать же ему про педикюр, небритые ноги и несовершенство своей фигуры!

Интересно, все женщины, влюбляясь, тупеют с межгалактической скоростью или она одна такая странная?

Последние четыре дня эти рассуждения стали для Инги Валерьевны основными и пугающими своим постоянством. Вообще-то было стыдно!

За все! За обнаруженный в себе при помощи «доктора» Стрельцова сексуальный экстремизм, за несоответствие ему своей телесной оформляющей, за побег трусливый тоже стыдно!

Словом, нагнесть и окошмарить себя Инге удалось в полной мере, до того, что работать получалось с трудом и в основном волевым окриком. В результате чего новый заказ она взяла домой, предупредив начальство, что ей пару дней надо поработать в тишине. Начальство отпустило, благословило и огласило свои ожидания шедевра при таком творческом рвении.

О да! Шедевр у нее получится, еще какой! Что-нибудь в красно-багровых сексуальных тонах — и беленькую «виноватую» розочку в середину!

Сплошные эндорфины с допоминами! Ужас крепчал!

Инга, когда посмотрела на свой эскиз, хохотала до слезы, аж Степан Иванович прицокал проверить, что тут за дела. И, ра-зу-ме-ет-ся, маркиза следом за ним на таратайке.

— Ну, слава богу, ожила! — возликовала бабушка.

— А что, я как-то мертво выглядела? — удивилась Инга.

— Потерянно, рассеянно, — перечисляла Фенечка, — виновато, раз пять ни за что извинилась передо мной и Федором. Мы подозреваем, что это связано с Игнатом Дмитриевичем.

— Кто мы? — напряглась Инга.

— Дети, я и Степан Иванович.

— Что, даже свинтус отдуплился? — хмыкнула Инга.

— Это слишком тинейджерское выражение, но суть ухвачена верно.

— И что говорит? — все шире улыбалась Инга.

— Степан Иванович, — призвала Фенечка верного друга высказаться.

— Хм-хрю! — вздохнул Степан Иванович грустно, но харизматично.

Инга рассмеялась, радостно освобождаясь. Ну и ладно, что сглупила и вела себя, как неадекватная барышня, — всякое бывает, живем вроде, не ангельствуем! И чего уж так себя стыдить и виниться!

— Итак! — приступила Фенечка к «основному» блюду с особым удовольствием от предчувствия интриги. — Что у вас с Игнатом произошло?

— А-м-м, — не зная, как объяснить и что объяснять-то, неопределенно тянула Инга.

От чистосердечного признания, неизбежного, как судьба, Ингу Валерьевну спас звонок домофона.

— Дети, что ли? — хитро улыбнувшись маркизе, что-то вроде привет ручкой, соскочила она резвой козочкой с места, улепетывая под благовидным предлогом.

— Да! — еще посмеиваясь, звенела голосом Инга, отвечая на звонок.

— Здравствуйте, я мама Маши Стрельцовой! — оповестил домофон.

Искры в Инге тут же потухли, сердце почему-то бабахнуло, обдав жаром внутри, и она автоматически нажала кнопку отпирания двери.

— Кто там? — подъехала Фенечка в сопровождении друга Степки.

— Машина мама, — поделилась настороженностью Инга.

— О как! — подобралась маркиза, и глаза у нее заблестели. — Обещает быть интересным!

— Что, эстетика мыльных сериалов поднадоела? — спросила рассеянно Инга.

— Но в жизни все куда как круче и интереснее, Ингуша!

Прозвенел звонок в дверь. Настойчиво-воинствующий, продолжительный.

— Здравствуйте, — нейтрально поприветствовала гостью Инга, открывая дверь и не зная, чего ожидать.

— Добрый день, — холодно ответила дама и переступила порог. — Позовите, пожалуйста, Марию.

— Проходите, — любезно пригласила Инга. — Маши сейчас нет.

— Где она? — тоном недовольного руководителя поинтересовалась гостья.

— Они с Федей в школе.

Дело в том, что Федька, порадовав их с бабушкой поступком настоящего мужчины, утром в понедельник отвел Машу в свою школу. Представил директору и сообщил, что это его родственница, у них в семье проблема, и Маше придется недели две пробыть в Москве, а она не хочет пропускать занятия. Проверочного звонка Инге, которая подтвердила версию про родственников с проблемами, директрисе хватило, чтобы Машке выдали временный пропуск для прохода в школу и приняли в Федин класс в статусе вольной слушательницы.

Испытав законную гордость за сына, Инга Феденьку похвалила и тихо про себя порадовалась, что девочка не будет болтаться без дела и зависать в Инете, пока он учится.

— С каким Федей? — повысив требовательно тон, спросила Марина.

— Федя мой сын, ровесник вашей Маши, — ровно объяснила Инга, не поддаваясь на провокацию голосовым нажимом. — Чтобы ваша дочь не пропускала занятия, он договорился с директором, что она будет посещать уроки в его классе.

Инга напряглась. И сильно. Даже сердце как-то защемило предупреждающе и тоскливо.

Вот эта женщина, полностью, без зазоров, подходит Игнату Стрельцову! На все сто! Как недостающий пазл в узоре! Она была так хороша, что у Инги защипало в глазах. Шикарная голубоглазая блондинка, неопределяемого возраста, с ногами из-под мышек, холено-ухоженная, салонно-бутиково-фитнесклубовская, гламурное тавро было расставлено на ней по всей поверхности!

И контрольным выстрелом в голову простушек образ видения усиливала навороченная шубка — модная-модная в этом сезоне, дорогущая-дорогущая!

Господи боже и иже все апостолы с ним!

На фоне буйствующей красоты в достойной оправе, коими блистала Машина мама, Инга почувствовала себя огрызком от докторской колбасы на столе у слесаря-выпивохи.

Она никогда в жизни ничего подобного не испытывала! Вот вам крест!

Страдать какими бы то ни было комплексами неполноценности, сравнивая себя с другими женщинами себе в ущерб и в их пользу?! До нынешней субботы Ингу вполне устраивала собственная внешность и неослабевающий мужской интерес к ней.

И на тебе! Два оргазма — и такая вот фиш!

Ничего, незваная визави оторвала временно ее от размышлений о собственной ущербности.

— Кто. Дал. Вам. Право, — выделяя нажимом с паузами каждое слово, надменно-уничижительно атаковала Марина Стрельцова. — Отправлять Марию в какую-то школу? Не согласовав с ее родителями? То есть моя дочь может в данный момент общаться неизвестно с кем и неизвестно где шататься, а вы так легко и радостно об этом сообщаете?

«Спокойно! — приказала себе Инга, подавляя естественное желание выставить дамочку за дверь. — Она просто беспокоится за Машу! Как любая нормальная мать!»