– Потому что будут больше бояться Джарлакса с его темными эльфами?

– Естественно.

– Когда прибудет король Гарет, твои запугивания обернутся против тебя, - предостерег Киммуриэль.

– К тому времени, полагаю, Нелликт уже не будет представлять опасности, - помолчав, ответил Джарлакс,- а мы успеем завоевать некоторое доверие полуорков. А если доверие еще будет подкреплено страхом, они не пустят сюда короля Гарета.

Киммуриэль с сомнением покачал головой, глядя на юго-запад.

– Покажем им, - сказал Джарлакс, - и пусть идут своей дорогой.

Киммуриэль не стал задавать лишних вопросов. В беседах со своими заместителями он был честен. Он действительно считал, что замысел этой авантюры принадлежит самому Джарлаксу, который, как не забывал повторять себе псионик, уже несколько столетий не только остается жив и здоров, но и извлекает выгоду из всех интриг и козней не только в Мензоберранзане, но и в других местах, куда заносит его судьба или собственная прихоть. Если не считать едва не закончившуюся крахом затею в Калимпорте, разве когда-нибудь Джарлакс ошибался?

А та неудача, в который раз напомнил себе псионик, произошла потому, что волю главаря частично подчинил себе могущественный кристалл Креншинибон.

Однако успокоить подчиненных будет не так легко. Киммуриэль довольно хорошо ознакомился со всеми событиями последних лет в Бладстоуне и прекрасно понял, какую силу представляет собой король Гарет Драконобор.

Да и Джарлакс, судя по его действиям, тоже пытается подстраховаться. Приказав Киммуриэлю собрать все силы, сам он не пожелал становиться во главе Бреган Д'эрт. Несмотря на внешнюю самоуверенность, Джарлакс держится в тени, оставив руководство за псиоником. Он словно пытается защитить себя от собственной самоуверенности.

Чувствуя себя польщенным, Киммуриэль поклонился Джарлаксу и ушел.

ПРИМАНКА

Юркнув в дверь таверны, Джуримо Паскадедл привалился к стене и вздохнул с облегчением. Там, на улице, кто-то из его товарищей валяется мертвый, кто-то искалеченный, а других потащили с собой эти гады из Дозорных.

Как же сейчас радовался Джуримо, что его оставили в тылу, чтобы прикрывать агентов Цитадели, которым поручено было окружить темного эльфа и его товарища.

– Дозорные! - с отвращением процедил он.

Внезапно дверь в шаге от него с шумом распахнулась, и в нее с криком влетел маленький человечек. Это оказался Киникип, низенький, худощавый (по меркам хафлингов) маленький негодяй, весьма уважаемый в Цитадели. Киникип был виртуозом перевоплощения и даже обучал этому искусству новичков. Именно благодаря ему организация проворачивала большинство дел в Гелиогабалусе. Года два он потратил на то, чтобы целиком вжиться в образ бесприютного бродяги, но сейчас, ясное дело, его раскусили. Джуримо успел заметить и разодранную рубашку, и кровь на левом плече, и проплешину на голове - из темных волос хафлинга кто-то выдрал довольно большой клок.

Ввалившись в таверну, Киникип заметил Джуримо, и тот чуть не потерял сознание от страха. Однако опытный хафлинг сразу отвел взгляд, ничем не выдав, что знает прислонившегося к стене человека.

За спиной коротышки раздался резкий свист, и внутрь влетели, рассекая воздух, три черных вращающихся железных шара на шнурах. Промелькнув перед самым носом перепуганного Джуримо, они настигли хафлинга. Шнуры обвились вокруг его ног и талии, а шары ударили с такой силой, что послышался хруст костей бедняги.

Киникип рухнул как подкошенный и задергался на полу, плача от боли. Посетители, опрокидывая столы, повскакивали, торопясь убраться как можно дальше от него.

В таверну вошли эльф и женщина, оба одетые в темную кожу. Вид их не предвещал ничего хорошего. У эльфа на бедре висел меч, очевидно, боло метнул именно он, поскольку сразу направился к хафлингу, чтобы забрать оружие. На женщине была крест-накрест надета портупея, в которой поблескивал полный комплект метательных ножей. Походка ее, как и эльфа, выдавала профессионального бойца, всю жизнь проведшего в тренировках.

Эльф, не церемонясь, резко дернул веревки, высвобождая боло, и хафлинг взвыл от боли.

Джуримо потупился и тихонько двинулся к двери. Женщина окликнула его, но он пригнул голову и пулей выскочил наружу.

Однако на улице путь ему преградил какой-то человек в грязных обносках. Джуримо попытался его обойти, но тот остановил его, уперев руку в грудь. Только убийца изобразил на лице недоумение, как незнакомец без малейшего усилия толкнул его, и парень, влетев обратно внутрь таверны, оказался совсем рядом с суровой женщиной.

– Ч-чего вы на меня набросились? - заикаясь, спросил Джуримо, жалко озираясь.

– Этот? - спросила женщина у своего товарища, будто не слышала робкого протеста Джуримо.

Эльф вместо ответа наступил ногой на бедро хафлинга, издавшего истошный крик, и повторил вопрос:

– Этот?

Киникип корчился, но молчал. Тогда эльф надавил сильнее, но хафлинг лишь застонал.

– Что все это значит? - снова подал голос Джуримо, предусмотрительно пятясь от женщины.

В таверне уже поднялся недовольный ропот, людей возмутила жестокость незнакомцев, и у Джуримо мелькнула слабая надежда на поддержку посетителей.

Женщина перевела взгляд с него на бродягу в лохмотьях и спросила:

– Этот, мастер Кейн?

Ропот смолк в одно мгновение, повисла такая непроницаемая тишина, что ее, казалось, можно было пощупать.

У Джуримо дыхание перехватило от ужаса, когда мастер Кейн подошел к нему вплотную и вперил в него взгляд. Он смотрел долго, Джуримо пытался отвести глаза, но почему-то не мог. Чувствуя себя совершенно беззащитным, он стоял перед знаменитым монахом, а тот будто пронизывал его насквозь своим взглядом.

– Ты принадлежишь к Цитадели Убийц, - наконец проговорил Кейн.

Джуримо принялся бормотать что-то нечленораздельное, невольно кивая, хотя ему хотелось изо всех сил мотать головой, а Кейн молча стоял и смотрел на него.

Убийце не хватало воздуха, казалось, стены сдвинулись и сейчас задавят его. Панический страх душил его: он раскрыт, Кейн ничего не спрашивал, но все о нем знает! А его глаза!

На спине за поясом у Джуримо был спрятан маленький нож, а он даже не попытался его достать. У него и в мыслях не было попробовать сразиться с этим чудовищным человеком! Мыслей вообще не было никаких, он только судорожно искал спасения, стреляя глазами вокруг. Внезапно вскрикнув, парень ринулся к выходу.

У лица мелькнул набалдашник белоснежного посоха и ткнул ему под подбородок. Рот мгновенно наполнился сладковатым теплым вкусом крови. Посох же скользнул у Джуримо под мышкой, а сзади Кейн, чего парень видеть не мог, резко дернул другой конец палки. Рывок чудовищной силы подбросил Джуримо в воздух, перевернул, и убийца упал навзничь у ног монаха. Он тут же попытался встать, приподнявшись на локтях, но Кейн ударил его в лоб концом посоха, и он снова растянулся на полу.