тяжестью плодов, плоды осыпались на землю. А рябина, как будто роняла капли крови.

Хранил тишину и осенний лес, с которого уже слетала листва. Он, кажется, просто настаивал: «Остановись! Не спеши! Прислушайся и ты услышишь голоса стариков, женщин и детей!». Едва уловимо стонали колокола.

Всю дорогу я молчала, и только губы беззвучно шептали: «Яблони и груши… сожжённых и погибших души…».

Уже весной 2003 года песня «Сказ о Большом Дубе» («Не забывайте!») заняла Первое место на областном конкурсе Курской области. Музыку написал житель города Железногорска Ф. Хаиров. Фёдор Григорьевич позже скажет корреспонденту в интервью: «Я ходил заворожённым много дней. Не знал, за какую ниточку ухватиться. Чувствовал, что автор стихов был на этом месте, слова не взяты из воздуха. Мне хотелось написать такую музыку, которой не писал до сих пор». И, действительно: родилась потрясающая, изумительная музыка!

Фото из архива музея

Сказ о Большом Дубе («Не забывайте!)

Жителям сёл под названием «Большой Дуб» – под городом Железногорском Курской области – заживо сожжённым фашистами 15 октября 1942 года, и воинам, навечно оставшимся в той земле в 1943 году)

Стихи Марии Веселовской-Томаш

Музыка Фёдора Хаирова

Беда пришла к «Большому Дубу» —

Отцов сжигали и детей.

Беда в обличье душегу бов,

Карателей и палачей.

«Беда пришла к Большому дубу…» -

автор Анна Алфёрова

Как позабыть, когда пылали хаты,

Когда качались старики в петле,

Когда валялись малые ребята,

Штыками пригвождённые к земле?!..

«Как позабыть, когда пылали хаты…» -

автор Михаил Исаковский

Стреляли, варвары, по стонам,

Стреляли в песню, плач детей.

И лес Михайловский запомнил,

Навек запомнил палачей!

«Стреляли варвары по стонам»

автор Николай Гончаров

Сказ о большом дубе (Не забывайте!)

Стоят печальные берёзы,

Как в карауле, у могил,

Дожди роняют тихо слёзы

И ветер крылья опустил.

Лес замер и не шелохнётся:

Он охраняет вечный сон

Тех, кто к нам больше не вернётся…

Лишь колокольный слышен стон.

Дотла Холстинка вся сгорела,

Большого Дуба – больше нет.

Земля от горя поседела

От тех далёких, страшных бед.

Здесь нашу душу рвут стенанья.

Тут гнёзда аисты – не вьют.

По капле кровь в день поминанья

Рябины гроздья скорбно льют.

Грустит задумчивая осень,

В пурпурных красках бабье лето,

«Не забывайте, – всех нас просят —

Поры военной лихолетье!»

Сад уцелевший рассыпает

На землю яблоки и груши —

Так каждый год он поминает

Погибших и сожжённых души.

12 октября 2002

Беда пришла к большому дубу

Беда пришла к Большому Дубу,

Отцов сжигая и детей,

Беда в обличье душегубов —

Карателей и палачей.

Беда полмира истерзала,

Детей и женщин не щадила,

Стреляла, вешала, сжигала —

Пытала силу у России.

Анна Алферова

Стреляли варвары по стонам

Не выли бабы, не ломали рук,

Застыли мрамором от диких мук.

Сердцам их стало тесно:

Рванулась к солнцу песня.

Ей вторил детский крик

И таял в небе синем.

Забыть бы этот миг!

Забыть бы этот миг —

Суровый миг России…

С землей обнялись запевалы:

Каратели в упор стреляли,

Боялись: встанут, запоют,

Воскреснет в прахе мощный Дуб.

Стреляли варвары по стонам,

Стреляли в песню, в плач детей,

И лес Михайловский запомнил,

Навек запомнил палачей.

Сосна стонала вековая,

И звёзды падали в рассвет.

Береза русская седая

Стоит над пеплом сорок лет.

Стоят обугленные срубы,

Как и десятки лет назад.

Легенды у Большого Дуба

Рябиновым костром горят.

Николай Гончар

Мстители

Уже промчались многие недели,

Но этот день никто забыть не мог…

Здесь даже сосны с горя поседели,

Здесь даже камни плачут у дорог.

Как позабыть, когда пылали хаты,

Когда качались мертвецы в петле,

Когда валялись малые ребята,

Штыками пригвождённые к земле?

Как позабыть, когда слепого деда,

В зверином исступлении своём,

К двум танкам привязали людоеды

И разорвали надвое живьём?

Забыть нельзя! И мы не позабыли,

Убийцам не простили ничего.

И пусть нам трубы сбора не трубили, —

На сбор пошли мы все до одного.

Мы собирались под столетним дубом

У стариков совета попросить,

И те сказали: племя душегубов

Земля не может на себе носить!

И под родным, под белорусским небом,

Мы поклялись за мёртвых и живых

И в ту же ночь в стальную книгу гнева