Липуня размашистыми ударами тяжелого меча валил по нескольку противников сразу и в пылу боя оторвался от своих. Это едва не стоило ему жизни, так как несколько вражеских солдат набросились на него спереди, а позади неслышно возник еще один, огромного роста монах, и замахнулся тяжелой секирой.

Лежать бы воеводе с пробитой головой, если бы на грудь опешившего от неожиданности громилы с истошным кошачьим визгом не взлетел Баюн. Шерсть его стояла дыбом, уши плотно прижались к голове, ярко-желтые глаза яростно сверкали. Он потянулся клыками к вражескому горлу, но запутался в густой бороде. Тогда, с отвращением фыркнув, он вцепился всеми когтями в противную рожу. Громила, выпустив топор, попытался ухватить кота, но тот успел увернуться и спрыгнуть на землю. Монах, с расцарапанной физиономией и завывая от злости, плюхнулся на четвереньки и начал шлепать по земле рукой, пытаясь, словно комара, прихлопнуть дерзкое животное, но тут же замертво ткнулся носом в землю.

— Не обижай киску, она хорошая, — назидательно произнес Липуня, забрался на опрокинутую телегу и осмотрелся.

Бой кипел повсюду: в крепости, во дворце, на улицах и за стенами города.

Соловей-разбойник резким свистом сбивал с ног целые шеренги.

Монахи, успевшие выйти через разбитые ворота за пределы крепости, неожиданно остановились, а затем начали влетать обратно. В проломе появилась фигура здоровенного мужика с повязкой на левом глазу и огромным топором в руках. Это был Лихо Одноглазое. Словно дровосек, попавший в тонкий кустарник, он крушил направо и налево, приговаривая: «Не буди Лихо, пока оно тихо».

— Клен кудрявый, пень трухлявый, — послышалось под телегой невнятное бормотание. Из-за колеса выползла крошечная фигурка Лешего.

— Ты что, сдурел?! — закричал воевода. — Затопчут ненароком.

Лесовик задрал голову и с обидой пропищал:

— Мы, если хочешь знать, можем быть и ниже травы, и… — тут писк перешел в ужасный рев, — выше самых высоких деревьев.

Посреди площади стоял Леший исполинских размеров. Он вырвал из земли вековой дуб и, словно дворник, начал махать этой «метелкой» направо и налево.

Ситуация резко переменилась. Берендеевы ратники при помощи лесных волшебников победно теснили врага. Ряды Серого Ордена таяли, словно снег под солнцем.

Липуня радостно потряс мечом и вдруг замер: на оружейной башне появился Хряк. Воевода зажмурил глаза и помотал головой:

— Чур меня. Его же повесили. Сгинь, пропади.

Но советник не исчез. Зловеще ухмыляясь, он швырнул вниз черный шар, убив сразу нескольких дружинников и оборотня. Второй шар угодил в Лешего, который запылал словно большой костер. Невесть откуда выскочил Водяной, и целый водопад обрушился сверху на лесовика Поднялись клубы пара, а когда они рассеялись, то Леший стоял мокрый, взъерошенный, обычного роста, зато целый и невредимый.

Громкие проклятия разнеслись по крепости. Волшебники, увидев, что советник жив, не сговариваясь, одновременно ринулись в башню. Каждому хотелось первому добраться до предателя и рассчитаться с ним за все.

Но раздался оглушительный взрыв, и оружейная башня развалилась на части, похоронив под обломками всех находящихся внутри.

«Серые» приободрились и принялись со всех сторон наседать на растерявшееся русское войско.

Липуня, едва успев укрыться щитом от падающих камней, снова бросился в бой, стараясь пробиться к мелькавшему вдалеке огненному мечу.

Наконец они встали рядом, плечом друг к другу.

— Очень вовремя вы появились! — прокричал Санька. — Я уж думал, не расхлебаюсь.

— Все нормально; пока живешь — живи и улыбайся, — подмигнул воевода, и оба богатыря дружно бросились на не приятеля.

— Откуда они лезут? — продолжал парнишка. — У них там что, конвейер по производству этой гадости. Они нас в конце концов своей массой задавят.

— Я знаю! — Между богатырями просунулась голова Бабы-Яги. — Но здесь применена черная магия, так что это наше с Василисой дело.

Яга и царевна прыгнули в ступу и свечой взлетели вверх, к Змею Горынычу, который продолжал сидеть на башне, лишь изредка выпуская струю пламени, так как боялся за своих.

Бабка пошептала что-то ему на ухо, Змей согласно покачал головой, и вся тройка полетела к дому советника. Тут уж Змей отвел душу. Он так расстарался, что и сам совершенно скрылся в клубах дыма. Через минуту все было кончено: дом Хряка был сожжен дотла, а Баба-Яга и Василиса уничтожили бесовские знаки, перекрыв проход, через который в город попадало «серое» воинство.

— Даешь Магистра! — прокричали богатыри и с удвоенной силой налетели на врага.

Однако несмотря на то, что Серый Орден лишился пополнения, врагов оставалось еще слишком много. Один за другим падали дружинники, и вот уже оставшиеся в живых вскарабкались на развалины взорванной башни и там отбивались от врага.

Неожиданно земля под ними задрожала, в разные стороны полетели остатки башни, и на белый свет, раскидывая камни, выкарабкались волшебники. Все в пыли, чумазые и злые.

— Вы? — прослезился от радости Санька.

— Мы, — невозмутимо подтвердил Лихо, огляделся по сторонам и, заметив рукоятку своего топора, принялся освобождать его из-под обломков.

— Живые?

— А то.

— Что Хряк?

— Шбешал, шкотина, — прошепелявил Соловей, выплевывая небольшой булыжник и с ним четыре передних зуба. — Такая шволочь. Как ше я теперь швиштеть буду? — огорчен но продолжал он и сунул два пальца в рот, но вместо залихватского свиста получилось только невнятное шипение.

— А ты его пошире раскрой, — хихикнула Яга.

Разбойник машинально разинул рот и тут же от неожиданности выпучил глаза, едва не подавившись каким-то месивом.

— Ты что, старая, сдурела! — начал плеваться и вопить Соловей, но тотчас смолк: все зубы снова были на месте. Он немедленно развернулся к противнику и так свистнул, что тех в один миг словно ветром сдуло.

Это прозвучало как сигнал к атаке, и все — люди и волшебники — с новыми силами бросились вперед, на врага.

«Серые» ряды стали быстро редеть. Наконец они дрогнули и словно по команде остановились.

Посреди двора образовался широкий круг, на одном конце которого стоял Магистр, а на другом — Санька с Липуней.

— Предлагаю честный бой. Кто победит, тому и царство. Согласен? — сквозь зубы процедил Магистр.

Воевода, предостерегающе, поднял руку, но парнишка мягко остановил его:

— Это мое дело. Личное. Как ни хотелось на кого-нибудь спихнуть, доделывать придется самому. — И он бросился вперед.

Но не успел он сделать и пары шагов, как Магистр раздвоился. Санька, не ожидавший такой пакости, растерялся и чудом ускользнул от меча.