Пока Лиза раздумывала, Николь уставилась в пол, ожидая, когда та сдастся. Потом встала и посмотрелась в зеркало. Превосходно. Глаза блестят, кожа покрыта неровными пятнами.

– Ах, Лиза! – Николь оперлась рукой о стену. – У меня так кружится голова.

Казалось, кухарка приняла решение.

– Довольно с меня. Ты права. Тебе нужно на воздух и нормально поесть. Давай я тебя поддержу.

Стоило Лизе отвернуться, как Николь, по-быстрому выдвинув ящик прикроватной тумбочки, нащупала ключи от магазина. Они все еще лежали здесь, хотя ключи от дома у нее забрали, а в магазине оставалась запасная связка. Даже если ее поймают и приведут обратно, она спрячет их и выберется позже. Николь выудила ключи и положила их вместе с пилочкой для ногтей.

– Вот, возьми. – Лиза передала Николь шаль, которая когда-то принадлежала ее матери.

Николь приняла вещь. Никто не знал, что она нашла ее в старом сундуке, где хранилась мамина одежда, в сарае за домом в Хюэ. Это показалось ей хорошим знаком. Так мама всегда будет рядом. Николь забрала шаль из рук Лизы, стараясь не выдать эмоций.

– А что, если кто-то увидит? – прошептала девушка, когда они остановились на верху лестницы.

– Тут только ты и я.

Николь осмотрелась по сторонам:

– Но офицер… Разве он не дежурит?

Лиза широко заулыбалась и чуть толкнула ее:

– Не беспокойся за него. Он еще тот лентяй. Половину времени проводит у себя дома.

– Жиро будет недоволен. – Николь скорчила рожицу.

– Сейчас у мистера Жиро заботы поважнее.

– Какие еще заботы?

– Скажем так, поговаривают о его темных делишках.

* * *

На кухне Николь остановилась при виде знакомого красного кафеля на полу и стен с белой плиткой под кирпичик. Жаль, что приходится обманывать такую добрую и преданную женщину. Николь взглянула на ровный ряд медных кастрюль на штанге, что крепилась к потолку, избегая смотреть в сторону стеклянных дверей в зимний сад. Как же она скучала по свежему воздуху…

– Прости, что приходится запирать тебя, – сказала Лиза. – Но хочу задобрить тебя прекрасным soupe au vin blanc – винным супом, который я готовлю.

– Меня так сильно тошнит.

– Садись у окна, а я заварю тебе травяного чая. Есть пожелания?

– Я даже пить не могу.

– Тогда составлю тебе компанию, хорошо? – Лиза опустила свое пышное тело на стул рядом с Николь. – Прошлая неделя выдалась сумбурной.

Николь притворилась, что ей неинтересно, но знала, что Лиза любит посплетничать. Как и то, что в окошке зимнего сада есть сломанная рама.

– Все это очень странно. – Лиза лукаво улыбнулась ей. – Ты не представляешь, что я вчера услышала.

– Откуда же мне? – Николь покачала головой.

– Приходили двое офицеров, и я услышала, как они говорят в коридоре о Жиро. Его уличили в очень щекотливом проступке.

– Каком?

– Он перекачивал американские средства, чтобы спонсировать транспортировку и содержание североафриканских проституток для французской армии.

Николь призадумалась, вспоминая женщину, которую видела с отцом.

– Я слышала, что те женщины из Алжира, родом из племени улед наиль. Красавицы.

Николь промолчала.

– Похоже, что армия направляется на север в сопровождении гражданских пилотов и самолетов. Американских. Между нами говоря, туда собираются отправить пятьдесят тысяч солдат. Только подумай!

На лицо кухарки упала полоса света, подчеркнув морщинки вокруг глаз и дряблую кожу на щеках. Когда она успела так постареть? Николь стало стыдно, что Лиза переживает по ее вине. Эти эмоции заставили девушку сомневаться. Может, не стоит сбегать? Лиза заслуживала лучшего. Но тут Николь вспомнила, что сделал отец. Что еще ей оставалось?

Она покачала головой:

– Лиза, я ужасно себя чувствую. Может, и выпью травяного чая. Свежие травы из сада отлично подойдут.

– Прости, chérie. Я все болтаю, а тебе и без того худо. Подожди, я только возьму ножницы. Знаю, что нам сейчас пригодится. – Она смущенно посмотрела на Николь. – Ты ведь понимаешь, что мне придется тебя запереть.

Пока Лиза собирала травы, Николь на цыпочках вышла в зимний сад и, убедившись, что кухарка находится на другой стороне, нашла окно со сломанной защелкой. Услышав шум, девушка виновато вздрогнула и огляделась по сторонам, но звук шел из соседнего сада. Она вернулась к окну, зная, что можно открыть его, надавив в нужном месте пилочкой. Проделав все необходимое, Николь присела на корточки, чтобы снять щеколду. Приоткрыла окно, радуясь, что оно тянется от пола до потолка. Паника сменилась приливом энергии.

Николь выбежала наружу и устремилась к стене в дальней части сада. Вспомнив, сколько раз Лиза выручала ее, на мгновение заколебалась. Жаль доставлять той неприятности, но еще больше Николь переживала о том, что они, возможно, больше не увидятся. Она подумала о Марке. Неужели и с ним они могут не встретиться? Даже подумать страшно. Что до отца – после рассказа Лизы Николь мало заботила его судьба. Она перебралась через стену.

Вот она и сбежала! Как же легко было на душе!

Николь знала, что ее в первую очередь станут искать в магазине, и подавила бурлящее чувство эйфории оттого, что оказалась на свободе. Следовало сосредоточиться на самом важном. Она окинула взглядом все, во что вложила частичку души. Как же сложно все это оставлять. Испытывая острое чувство утраты, она собиралась довольно быстро – забрала ключи от дома, завязала в пучок волосы и переоделась во вьетнамское платье. В маленькой ванной комнате плеснула в лицо воды, чтобы немного собраться с духом.

В последнюю минуту Николь помчалась наверх и достала старинный кошель, символ своего прошлого, с которым пока ощущала связь. Взять ли эту вещь с собой? Она колебалась всего мгновение, потом положила кошель в сумку. Николь верила, что так предки будут ее охранять. Повинуясь импульсу, прихватила с собой единственную фотографию Марка. Ей хотелось остаться в магазине и дождаться Чана, но это было опасно.

Провести день в ожидании непросто, но Николь знала переулки, которые вели к озеру, а главное – тайное место, где они лежали с Чаном под сенью деревьев и кустарников. Она побудет там, а позже вернется по переулкам.

Днем Николь пряталась возле озера, а ближе к вечеру, когда стали закрываться магазины, покрыла голову платком и вернулась, надеясь найти Чана. Людей на улицах поубавилось – знак того, что за этим местом могут следить. Николь нырнула в темный переулок напротив своего магазина. Боясь, что Чана поймали, она вытянула шею и осмотрелась, но, когда мимо прошли двое французских офицеров, немедленно скрылась в тени. Николь понятия не имела, сколько придется ждать. В переулок зашла старушка, и Николь отступила еще глубже, скрываясь в дверном проеме.