– А ты что, у нас супермен на минималках? – с издевкой бросает она. – Мне не нужна твоя помощь, Егор! Я уже большая девочка и справлюсь сама! Лучшее, что ты можешь сделать, это уйти. Прямо сейчас.

Ее взгляд мечется, а голос дрожит. Но, несмотря на это, тон полон решимости. Нет, она не сдастся так просто. Не подпустит меня к себе. По крайней мере, не сегодня.

– Ладно, – киваю я и, протягивая ей букет с конфетами, добавляю. – Это я тебе купил. Возьми, пожалуйста.

Вспыхнув и плотно поджав губы, она выхватывает из моих рук подарки и, с трудом выдавив сухое «спасибо», скрывается за дверью.

Тяжело вздохнув, я спускаюсь по ступенькам и шествую обратно к калитке. В душе царят тревога и сумятица, а в голове пульсирует мысль о том, что я, оказывается, совершенно не знаю Стеллу.

Все то, что я видел в ней раньше, – лишь хорошо прорисованная картинка, призванная произвести определенное впечатление на окружающих. Я наивно полагал, что мы близки, но по факту все это время она держала меня на расстоянии вытянутой руки, показывая лишь то, что хотела показать.

Глава 39

Стелла

Торопливо захлопываю входную дверь и, прижавшись к ней спиной, медленно сползаю вниз. Грудная клетка дергается от рвущихся наружу рыданий, но я терплю до последнего, не даю волю слезам.

Чертовы эмоции! Будь они прокляты! Я ведь не какая-то сопливая нюня, умирающая от жалости к себе! Я не такая! Не такая…

Однако, сколько я ни стараюсь держать себя в руках, через пару мгновений мои усилия идут прахом. Долбаная влага, скопившись на ресницах, устремляется вниз по щекам, оставляя на коже соленые дорожки.

Уронив лицо в ладони, я тихо всхлипываю. В груди теснит и жмет от переизбытка чувств. Тут и злость, и обида, и страх, и стыд…. Вот зачем Янковский сюда явился?! Теперь он знает все. Теперь мне его не провести. Он видел, в какой удручающей нищете я живу, видел моего мерзкого пьяного отчима, видел меня, разбитую и заплаканную.

Боже… Какое же это унижение! Я так хотела предстать другим человеком в глазах Егора! Не той загнанной в угол рванью, которой я на самом деле являюсь. Я мечтала быть для него привлекательной, загадочной, интересной… Надеялась выстроить с ним настоящие взрослые отношения. Хотела изменить свою беспросветную жизнь.

И что из этого вышло? Отныне он в курсе, что мое поведение – это нелепая показуха. Что на деле я никакая не принцесса, а обыкновенная нищенка с непомерными амбициями.

Вот и разбились твои мечты, Стелла. Дальше – только чернота и алкогольный смрад.

– Че? Это хахаль твой, что ли? – с усмешкой выдает показавшийся из кухни Игорь. – Веники тебе таскает? Дурак. Не знает, видать, что ты малолетняя шлюха.

– Заткнись! Закрой рот! – ору я, вскидывая подбородок. – А если еще раз меня тронешь, я…

– Давай-давай, еще погрози мне, дрянь, – смеется подонок.

Рывком поднимаюсь на ноги и чуть ли не бегом устремляюсь в свою комнату. Меня трясет и колотит, будто набитую песком боксерскую грушу. Еще чуть-чуть – и сорвусь в истерику. Только бы сдержаться…

Закрыв дверь на цепочку и несколько раз ее проверив, я наконец выдыхаю. Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на чем-то абстрактном, не связанном с тем ужасом, который я проживаю каждый день, находясь дома.

Все началось с того, что Игорь стал смотреть на меня как-то по-другому. Так, словно разглядел во мне женщину. Первое время это ни во что примечательное не выливалось. Сальные взгляды, якобы случайные заходы в мою комнату во время переодевания, скабрезные шуточки – это, конечно, напрягало, но не больше, чем его ночные посиделки с приятелями-алкашами и пьяные дебоши.

А потом ситуация стала усугубляться. Примерно месяц назад, проснувшись ночью, я пошла в туалет и в коридоре столкнулась с Игорем, который, как водится, был нетрезв. Хрюкнув что-то нечленораздельное, он зажал меня в углу и начал лапать. Мерзко, похабно, грязно. Разумеется, я его оттолкнула, завопила на весь дом, и на мои крики прибежала мать.

Задыхаясь от возмущения, я стала обвинять Игоря, а он ожидаемо стал оправдываться. Заявил, что якобы в темноте спутал меня с мамой, ну и решил пообниматься. Его вранье было шито белыми нитками, но родительница, как ни странно, ему поверила. А потом еще добавила, что пижама у меня, видите ли, слишком откровенная. Что вместо шортиков я могла бы носить штанишки. Мол, сама провоцирую неприятности.

Слышать такое, конечно, было дико, но в глубине души я уже смирилась с тем, что мать мне не союзник и не друг. Она спилась, потеряла свое родительское и человеческое начало и стала бледной тенью той женщины, которую я когда-то любила.

Знаете, алкоголизм – это по-настоящему страшно. Это, наверное, худшее, что может произойти с твоим близким. В сравнении с алкоголизмом даже трагедия смерти меркнем и бледнеет. Возможно, кому-то мои слова покажутся крамольными, ведь принято считать, что нет ничего страшнее, чем гибель любимого человека. Но я с уверенностью заявляю: есть. Это любая форма зависимости, будь то алкоголизм или наркомания.

Когда твой близкий умирает, ты примиряешься с действительностью. Потому что знаешь, что с того света пути назад нет. Но когда человек, которого ты любишь, не мертв, а только зависим, в твоей душе поселяется надежда. Лживая надежда на то, что все может измениться. Что однажды утром ты проснешься и увидишь абсолютно трезвую и здоровую мать, которая взялась за ум.

Но проблема надежд в том, что в случае с алкоголиками и наркоманами, они, как правило, иллюзорны. Не верите мне? Посмотрите статистику. Из ямы зависимости выбирается маленький процент людей. Ничтожно маленький.

И вот человек, который когда-то был примером, разлагается прямо у тебя на глазах. А ты все ждешь и ждешь, когда же он осознает свою проблему, когда же встанет на истинный путь. И это ожидание отравляет изнутри, подрывает веру, сыплет соль на незаживающие раны.

Проходит время, и в какой-то момент ты вдруг понимаешь, что чуда не случится. Что ты потерял близкого навсегда. Даже несмотря на то, что прямо сейчас он сидит напротив.

Мать не вступилась за меня перед Игорем ни тогда, ни после. Она прикинулась глухой, когда через неделю он взял и ни с того ни с сего обозвал меня шлюхой. Смолчала, когда он порвал мою юбку, пытаясь силой усадить меня к себе на колени. Никак не отреагировала на мой рассказ о том, что по ночам он