Наконец, обменявшись взглядом с женой, фермер степенно проговорил:

— Кроме еды, одежды и одеял, мы отдадим вам мула для перевозки вещей. Прошу прощения, но у нас нет верховых лошадей.

Фермерша довольно кивнула, прикидывая, что на деньги, вырученные от продажи цепочки, можно купить не только другого мула, но и обзавестись новой мебелью, справить мужу новые сапоги, себе — туфли…

Не закончив списка, она встрепенулась и пригласила гостей к столу.

Поужинав, Тимозел предложил Фарадей, Ир и Джеку, не откладывая, лечь спать, чтобы получше выспаться и отправиться в путь сразу после восхода солнца. Фарадей и Ир легли на ту же кровать, а Тимозел с Джеком устроились на полу, закутавшись в одеяла и оставив скамейки гостеприимным хозяевам. Но фермер и фермерша ложиться не торопились. Они сели за стол и стали потихоньку обстоятельно обсуждать, что они купят на деньги, вырученные от сделки.

Приведя колонну топороносцев к Арсену, Аксис поспешил в город, в дом графа Бурдела, чтобы рассказать его родственникам о трагической гибели Мерлион и о не менее ужасном конце, постигшем ее несчастную дочь. Выполнив эту скорбную миссию, Аксис после долгих мучений справился и с другим трудным тягостным делом: написал подробные сообщения о произошедших страшных событиях Брату-Наставнику, Борнхелду и графу Айсенду.

Пополнив в Арсене продовольственные запасы, Аксис повел отдохнувших топороносцев на север, к Папоротниковым горам, чтобы пройти их по цепочке узких проходов и добраться до Смиртона.

Несмотря на дружные уверения Веремунда и Огдена, что Горгрил на время выдохся, Аксис решил не рисковать жизнью солдат, и приказал им надеть кольчуги, чтобы уберечься от ледяных копий, если Разрушитель перейдет в новое наступление. В лиге от гор Аксис распорядился разбить лагерь. Близился вечер, и от одной мысли оказаться ночью в теснине, становилось не по себе. Аксис принял и другие меры предосторожности: удвоил караулы и приказал топороносцам спать не раздеваясь, с оружием наготове.

Тем не менее Аксиса не покидало чувство тревоги, и он, сидя вечером у костра, едва прислушивался к веселым рассказам Велиара и командиров когорт об их приключениях в питейных заведениях Арсена. Молчали и Веремунд с Огденом, видимо, думая о своем. После страшного урагана Аксис почти с ними не разговаривал, придя к мысли, что хотя оба монаха и обязались принести пользу, их ответы на поставленные вопросы зачастую оказывались расплывчатыми или — что не лучше — неутешительными, и он уже серьезно подумывал, не отправить ли обоих обратно. В то же время Аксис не мог не признать, что монахи оказались приятными собеседниками… Поговорить с ними одно удовольствие, если только они не сбивались на разговор о пророчестве и отверженных. Кроме того, они знали много баллад и песен, и у костра на привале можно было забыться, слушая их приятное пение.

И все же оба монаха — странные люди, заключил Аксис, окинув взглядом Веремунда и Огдена. Знают старинную икарийскую песню, которая помогла отразить нападение Разрушителя, а когда после смертоносного урагана их попросили отпеть погибших, они скомкали службу, ограничившись невнятной молитвой, чем вызвали всеобщее недовольство и удивление. Может, они вовсе и не монахи? Ни тот, ни другой ни в одном населенном пункте, оказавшемся на пути колонны, не встретился ни с одним Хранителем круга. Крайне странное упущение, на которое обратили внимание даже командиры когорт, зачастую забывающие о религиозных обрядах. Кроме того, монахи вечно недоговаривают. Намекают на то, что его отец икариец, и больше ни слова. Кто же его отец?

Смех Велиара и нестройные звуки арфы вывели Аксиса из задумчивости. Он улыбнулся. Велиар — хороший солдат, а музыкант никудышный.

— Дай мне арфу, ее нужно настроить, — дипломатично произнес Аксис.

Улыбнулся и Велиар. Он знал о своих музыкальных способностях и специально начал перебирать струны непослушного инструмента, чтобы вывести Аксиса из задумчивости, несомненно, связанной с гибелью товарищей по оружию.

Взяв в руки арфу и подтянув для вида несколько струн, Аксис спросил:

— Что споем, друзья?

— «Мою красавицу жену», — откликнулся Арн, вызвав смех и аплодисменты. Это была любимая песня топороносцев.

Аксис тронул струны, запел:

За окнами колючий снег,

Тоскливая картина,

Не любит стужу человек,

Не любит и скотина.

Песню подхватил другой голос, третий. Грянул хор.

Моя красавица жена

Дела решает споро.

«Что ты сидишь? — кричит она. —

Веди домой корову…»

Когда песню спели, повторив последний куплет несколько раз, все снова зааплодировали.

Пение продолжилось (топороносцы знали немало баллад и песен), и только когда голоса немного охрипли, сидевшие у костра продолжили разговор, направив его по новому руслу. Что их ждет впереди? Что за страшные существа напали на Горкен-форт? Откуда они взялись? Кто командует ими?

— Боевой Топор, что ты думаешь о пророчестве? — спросил Болдуин, один из командиров когорт. — Неужели на Горкен-форт напали существа из воинства Разрушителя? Раньше мы были уверены, что в гибели солдат Горкен-форта повинны отверженные. А теперь… — Болдуин недоуменно развел руками.

Наступило молчание. Все глаза устремились на Аксиса.

— А как ты считаешь сам? — спросил Боевой Топор в свою очередь.

— Это пророчество у меня из ума нейдет, — ответил смущенно Болдуин.

Веремунд и Огден переглянулись, кивнули друг другу. Так и есть, услышав пророчество, никто не может его забыть. Разумеется, кроме третьей строфы, предназначенной лишь для одного человека. Что же, в ближайшие месяцы число приверженцев Артора поубавится.

— Мне кажется, в этом пророчестве есть смысл, — продолжил Болдуин. — И если за злодейства на севере ответствен Горгрил, то вполне вероятно, что и обрушившийся на нас губительный ураган дело рук Разрушителя.

Аксис нахмурился и собрался было ответить, но его опередил Метьюн, еще один командир когорты.

— Если на Ахар ополчился Горгрил, нам надо искать Звездного Человека.

И снова Аксису не дали ответить. На этот раз его опередил Велиар.

— Аксис, что ты наигрываешь? — спросил лейтенант.

Боевой Топор вздрогнул. Действительно его пальцы касались струн, наигрывая странную незнакомую мелодию.

— Я просто перебирал струны, — ответил Аксис. Он положил арфу на землю и, поднявшись на ноги, хмуро бросил: — Пойду проверю посты.

Поднялся и Арн, собираясь пойти вместе с Аксисом.

— Не надо, — остановил его Велиар, удержав за рукав. — Аксис хочет побыть один.

Проверив посты, Аксис предался тягостным размышлениям, расхаживая взад и вперед за пределами лагеря. В результате смертоносного урагана он потерял около двухсот человек. Погибли Тимозел, Фарадей, Мерлион. Правда, с тех пор больше ничего страшного не случилось. Его даже перестали мучить ночные кошмары. Но кто его отец, так и остается загадкой. Если верить Веремунду и Огдену, — чародей, напевавший ему, еще не появившемуся на свет, волшебную песенку, которая оберегает от несчастий и темных сил. Но всякое чародейство — зло. Этому его учили с раннего детства. Любое колдовство карается Сенешалем. Аксис знал: даже невежественных крестьянок, лечащих заговором больных, неизменно предают пыткам, суду, а затем сжигают на костре, не принимая во внимание даже то, что после смерти несчастной остается орава малолетних детей.