Рядом оказался субдоминант внутренних дел, выскочивший из парной. Он страданул аналогично, однако его самовнушения на приятный раскрас не хватило: чувствилище прореагировало адекватно мучительному воздействию.

– Вижу, не вполне вы любите русскую баню, хоть и говорите, – сказал Государь и отошел в сторону, добродушно помахивая половым отростком.

– Уж как-то чересчур нынче, – с оправдательными нотками промодулировал субдоминант.

Оба самца, подогнув нижние конечности, опустили ягодичные мышцы на деревянные станины, покрытые кусками тканого полотна, отражательная способность которого символизировал благородство и чистоту.

– Значит, говорите, общество дурью мается? – Голый вожак сделал знак, и в его обладании тут же оказалась емкость с питьевой жидкостью.

– Истинно так. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось.

– А вот есть и другое мнение – что множество причуд и странных слухов говорит о скорых переменах.

– Странных слухов?

– Точно так-с. Мне недавно императрица говорила, что ей Григорий прелюбопытнейшую вещь предрек.

Государь заметил, что упоминание особи по кличке «Григорий» вызвало у субдоминанта реакцию мимических мышц лица, говорящую о неудовольствии. Вожак махнул передней конечностью, свободной от удержания сосуда с питьевой жидкостью:

– Я знаю, как вы к нему относитесь и что в обществе о нем говорят… Знаю. Уж простите меня за эту семейную слабость великодушнейше. Не могу я его прогнать, он единственное государыне утешение. Так вот, Григорий ей напророчил, что грядет новый мессия. Пророк новой жизни. И выглядит он так…

– Огромный, рябой да рыжий?

– Почему-с?.. Как вы сказали-с? Огромный, рябой и рыжий?.. Отчего ж такое мнение?

– Да в народе, ваше величество, давно такие слухи идут – что вот придет рябой, рыжий, агромадного росту… и спасет Рассею-матушку.

– Однако… Мне вы ранее об этих слухах не докладывали.

– Виноват. Не успел. Да и глупые слухи… К чему-с? Мало ли какие небылицы в народе болтают. Мы, правда, всех рыжих, рябых и высоких на всякий случай на заметку берем.

– Это правильно. Но в данном случае, речь шла об ином мессии. Он, по описанию матушки, похож на Будду. Росточку небольшого, лысый, с животиком. А глаза такие добрые-добрые. И хитрые, прищуренные, с усмешечкой.

– На Будду, говорите, похож? Ишь ты… Уж не Бадмаев ли Григорию такое нашептал?

– Не знаю, не знаю. Вам должно быть виднее, вы же у нас все внутренние дела прозреваете.

– И что же, значит, этот новый Будда станет делать с Россией?

– Царство справедливости, надо полагать. А по вашему департаменту никто там похожий не проходит?

Самец внутренних дел поскреб правым указательным манипулятором затылочную часть головы:

– Хм… У нас многие проходят по розыску. Я уточню. А сколько лет подозреваемому?

– Да отчего же сразу подозреваемому? – Государь всосал немного питьевой жидкости из сосуда, который удерживал передней конечностью. – Не в чем его пока подозревать. А может, действительно Будда явится? Я не очень люблю наших попов, но ведь что-то такое все-таки есть, как вы полагаете?

– Конечно, науки еще не все постигли. Но нам с вами, как христианам, полагается думать, что это будет второе пришествие Спасителя, а не Будда.

– Да не все ли равно? Быть может, это одно и то же? А вот скажите мне, любезнейший, если вдруг объявится человек, который будет ходить везде, собирать толпы, агитировать, раздавать прокламации, кружок вокруг себя организует, станет утверждать, что он мессия, избивать и выгонять торговцев свечками из храмов… Что тогда ваш департамент с ним сделает?

– Известно что – арестуем и закатаем в Сибирь или еще лучше – в дурдом.

– Это правильно. Гораздо умнее, чем распинать. Спрятал по-тихому и концы в воду – был тут у нас дурак, мол, да сплыл… Ну, а если окажется, что это на самом деле Спаситель предпринял вторую попытку?

– Ну, если Господь решит нас спасти, то, думаю, мой департамент его не остановит. Захочет всех спасти – спасет за милую душу, и не пикнешь!.. И в таком разе мессия в дом дураков не даст себя упрятать. Сотворит чудо да и все, возьмет и сквозь стену выйдет. Делов-то. Уж сам-то себя спасет, если всех спасти захочет.

– Да вот что-то не сумел он себя спасти в первый раз – загремел под суд, и всё на этом.

– Ну, тогда в этом был смысл, наверное. Замысел божий. И если у него сейчас будет замысел в дом дураков угодить, то пусть себе сидит. Кто мы такие, чтобы противиться божьей воле? Пихнем в палату номер шесть, пущай лечится.

– Что мне в вас нравится, так это, что весьма логично рассуждаете всегда, хотя и цинично… Но все-таки перед тем, как Спаситель наш будет вашими жандармами взят и упрятан в кутузку, мне бы хотелось с ним встретиться с глазу на глаз. Не то чтобы лавры Пилата не дают мне покою, просто любопытство разбирает. Обещаете?

– Да хоть сейчас, ваше величество!

– В смысле?

– Полно у нас по острогам да психушкам разных мессий сидит. Есть и такие, кто богами себя называют. А с Наполеоном не хотите встретиться?

Туловище вожака начало мелко содрогаться, издавая немодулированные звуки.

– Нет, любезнейший, Наполеон мне не нужен. Мой предок с оным встречался в Тильзите… А мне главное, чтобы вы Спасителя не упустили. Не прошли мимо, так сказать, божьей воли, по обеспечению порции страданий своему Сыну.

– Помните мой давешний тост, ваше величество?

– О том, что чужие страдания делают нас счастливее?

– Точно так-с.

– Я пересказал его матушке, она очень веселилась. А потом погрустнела и сказала, что мир сей несовершенен и уж там, в горних высях всем достанется удовольствий поровну.

– Ну, за тот мир Господь пусть отвечает. А мы с вами, государь, опекаем сей мир. И нам главное – сохранить его от смут и потрясений.

– И я рад, что вы это понимаете. – Опершись передними конечностями, государь распрямил нижние и, не оглядываясь, пошел в помещение с высокой температурой.

Самец внутренних дел вздохнул и направился за ним…

Вожак ареала не зря в последнее время участил встречи с субдоминантом, отвечающим за внутреннюю стабильность: он опасался смут и войн. И чутье не подводило матерого самца. В его ареале перепроизводство населения достигло критической величины – число молодых здоровых самцов перевалило за 25 % от общего числа особей, что для данного вида было весьма опасным пределом! Дело в том, что избыточная масса неприкаянных и агрессивных молодых самцов на протяжении всей истории вида закономерно коагулировала в войско, которое шло уничтожать войско другого ареала и само успешно уничтожалось им. Так происходила аннигиляция лишнего материала.