– Ты мемуары Кутузова на ночь читала? – мрачно поинтересовалась Вика.

– Я сама – Кутузов, – расстроенно вздохнула Ленка и, виновато покосившись на Эдика, вылезла из-под одеяла. – Спи-спи…

– Ты считаешь, я сейчас могу спать? – вздохнула Вика.

– Да я не тебе! Не реви там. Что ты успела ему сказать?

– Все!

– Что именно? И про Лешку? – охнула Лена.

– Нет, про Пешеходова я умолчала. Я же не совсем дура. Но это не имеет значения. Лен, я не собираюсь возвращаться, я ушла совсем. Подаю на развод!

– Ну и дура. Такого, как Дима, не найдешь. Это только кажется, что мужики табунами ходят, а дойдет до дела – и выбрать не из кого. Мужик – как автобус в час пик. Вроде транспорта всякого навалом, но если тебе нужен именно этот автобус, то другие не подойдут. И трамвай, троллейбус и метро – тоже мимо! Понимаешь, о чем я? Села в свой маршрут – так не фига спрыгивать на полпути.

– Значит, всю жизнь терпеть? Я не черепаха и от очевидного прятаться не собираюсь. Мы не пара. Он мне не нужен. Я и не любила его никогда. Так, показалось что-то, вот и выскочила замуж сдуру. А жить, как ты со своим Эдиком – только из-за того, что никто другой не подвернулся, я не хочу. Жизнь одна, и прожить ее надо так, чтобы в старости не кусать морщинистые локти.

– А если не одна? Если настоящая любовь ждет тебя лишь в следующей жизни? – съехидничала Ленка.

– Ага. Особенно если в следующей жизни ты будешь какой-нибудь треской или осиной в лесу. Нет уж. Я хочу взять все и в этой жизни. И тратить ее на жалкое существование с нелюбимым мужчиной, как ты, не собираюсь.

– Дорогая, давай без пафоса! Между прочим, обижаться тебе надо только на себя. Надо было радикальнее решать с мамашей его. Если бы не она, вы бы давно ссориться перестали. А ты сидела, как клуша, и ждала, что само рассосется. А такие мымры сами не рассасываются. Вместо того чтобы налаживать отношения с Димой, ты наставила ему рога. Поэтому он тоже имеет право быть недовольным. Спасибо, что ноги вам с Лешкой не переломал.

– Спасибо! – взвизгнула Вика. – Громадное ему спасибо! Только он про Лешку даже не догадывается. А мне это нужно было, чтобы почувствовать себя женщиной!

– Почувствовала? – сухо поинтересовалась Лена. – И что, ты к Лешке теперь уходишь?

– Нет, он тоже не мой мужчина. – Признаваться, что с Лешкой она рассталась, Вика не хотела. Почему-то это казалось ужасно стыдным. – Я же не могу, как ты – хвататься за любого, кто готов жениться. Для меня брак не самоцель. В жизни есть иные радости. А просто какой-нибудь Эдик дома – на это не стоит тратить молодость.

– Ты Эдика не трогай, он хороший. И не ори тут. У меня, между прочим, тоже проблемы. Но, чувствую, с тобой посоветоваться сегодня не получится – ты не в форме. – Ленка нахмурилась. Конечно, у подруги беда, но хамить-то зачем?

– Нет, я желаю тебе тоже что-нибудь стратегическое посоветовать, – произнесла Вика.

Ей очень хотелось послушать про чужие проблемы и убедиться, что и у людей не все гладко. Тем более что на поверхность сознания сквозь истерику и негодование норовила пробиться предательская мыслишка, что вот у Ленки-то как раз все хорошо – спит себе мирно под боком у своего Эдуарда и в ус не дует.

Эдик заволновался. Спать под Ленкин бубнеж, хотя она и вышла из комнаты, было невозможно. Во-первых, любопытно, что там случилось. А во-вторых, у него совесть тоже была нечиста, а с нечистой совести, как известно, спокойно спать трудно. И когда он услышал про проблемы, совесть в очередной раз колючим ежом ткнулась в бок.

«Бедная Ленка. Как она мучается. Ведь чувствует все…»

Эдик ожесточенно потер лицо и заалевшие уши, после чего подкрался к двери и припал к ней.

– Я влюбилась, – счастливо вздохнула Ленка и сразу сникла. – Вот такая я зараза. Как теперь Эдику сказать? Да и вообще, так все неопределенно. Он-то в меня не влюблен.

– Не поняла. – Вика попыталась сосредоточиться на Ленкиных переживаниях. – Ты в Эдика своего втрескалась?

– Конечно нет! Вот так бывает в жизни. Только начинает казаться, что все образовалось, жизнь кособокая налаживается, а тут раз тебе – и любовь. Как кувалдой по балде в темном переулке. Вроде счастье, а вот фиг вам. Сиди себе и переживай, как теперь быть. Любовный треугольник, Викуся, это, оказывается, не просто устойчивое выражение, а совершенно дикая штука, с которой надо что-то решать. Ты вон тоже со своим треугольником решила, да что-то мне твой вариант не особо нравится. Какой-то он дискомфортный. Правда, у вас там не треугольник, а вообще пирамида с мамашей на верхушке. А у нас вся проблема во мне. Я считаю, что если начинаешь жить с человеком, то это ответственность. Ну, типа мы в ответе за тех, кого приручили. И вот так с бухты-барахты бросать того, кто на тебя рассчитывает, к тебе привык, – подлость! На чужом несчастье счастья не построишь.

Налипший на дверь Эдуард сжал кулаки. Она была права. Это подлость. И выхода нет. Если оставить все как есть, несчастными будут два человека: он и Светлана. Если же расстаться с Леной, то несчастной останется только она. И скорее всего, Эдика будет мучить совесть. Потому что интеллигентные люди сами себе предательства не прощают. А Эдик считал себя и интеллигентным, и предателем. Куда ни плюнь – все плохо.

Он лег в кровать и накрыл голову подушкой. Лучше не слышать, как мучается обиженная им Ленка.

Зря. Иначе все его проблемы решились бы этой ночью.

– Вика, он такой потрясающий, – вздыхала Ленка.

– И чем он тебя потряс?

– А ничем. Я увидела и пропала. Только я ему не нужна. Знаешь, лучше вообще никогда не любить, чем влюбиться и понять, что это без взаимности. Руслан притащил Илью лишь для того, чтобы я к нему не лезла. Типа нейтрализовать меня решил, отвлечь.

– А ты лезла к Руслану? – удивилась Вика.

– Ну, там долго рассказывать, – замялась Лена. – Я просто хотела с Русланом пообщаться. А он решил, будто я влюбилась. У мужиков самомнение зашкаливает. Не в этом суть. Я приехала, увидела Илью, и все.

– А он?

– Ничего. Даже целоваться не лез. И не воспользовался.

– Ясно, а ты хотела, чтобы он воспользовался, – понимающе хмыкнула Вика.

– Ничего я не хотела! Он отвез меня домой и даже телефон не взял!

– И чего теперь?

– Не знаю. Неделю потерплю и напишу Руслану.

– Телефон попросишь? – усмехнулась Вика.

– Не решила еще. Но за свое счастье надо бороться. А не сдаваться, как некоторые.

Вика поняла, что под «некоторыми» имели в виду ее, и оскорбленно посоветовала:

– Ты смотри, счастье свое не заломай в борьбе! Иногда его просто ждут на берегу, а оно само под алыми парусами приплывает. Тоже вариант.

– Ты будешь на берегу ждать?