Диогнес качнул шестом в сторону Натуса, но тот концом своего шеста его отклонил и тут же нанес мощный удар в ответ. С металлическим звоном, который не уступал удару колокола, Диогнес блокировал диагональный удар противника и верхним концом своего шеста сам провел жесткий выпад. Когда же Натус его парировал, соискатель ловко скользнул обеими руками по древку своего цнокоя, после чего, сблизившись с противником и загребая оружием, как веслом, произвел резкий захват под колени.

Натус жестко приземлился спиной на мат, сбив дыхание и извергнув из груди какой-то отрывистый, нечленораздельный звук. Теперь настал черед соискателей хлопать в ладоши. Андромак и Ксандер вновь рассмеялись.

— Неплохо… — с досадой сказал Натус, когда соискатель помог ему подняться.

— Повторим? — спросил Диогнес.

— Моя очередь, — выступил вперед Сциллон, забирая цнокой у Натуса.

Сциллон был признанным мастером в работе с острогой, и в том, что касалось охоты на чорвов, у него были лучшие показатели среди всех Дамоклов после Приада.

Когда началась схватка, Приад перешел на ту сторону зала, где сидел Фраст.

— Интересно… — пробормотал лексиканий.

С самого начала отборочного тура, начавшегося утром, Диогнес был первым соискателем, одержавшим победу в схватке с бойцами «Дамокла».

Избегая стандартных приемов и, на первый взгляд, почти не готовя атаку, Сциллон двинулся вперед. Он закружил вокруг противника, обрушив на него ураган ударов — сверху, снизу, с боков, — так что молодой боец был вынужден, парируя, пятиться от него через всю площадку. Воздух наполнился звоном бронзы.

В тот миг, когда казалось, что он неминуемо будет выброшен за красную черту, проведенную по краю настила, Диогнес вдруг собрался и произвел целую серию штыковых ударов. Это вынудило Сциллона сначала изогнуться, а затем отпрянуть в сторону. Приад заметил, что самым примечательным в соискателе был его нетрадиционный стиль ведения боя. Диогнес часто менял захват, так что большинство его ударов могло быть перенаправлено, и цнокой в его руках буквально порхал. Порой, желая увеличить радиус действия оружия, он не боялся наносить удар одной рукой.

Конечно, снятие с шеста одной из рук во время схватки никогда особо не поощрялось. Наполовину ослабленный захват — и вдвое большая вероятность того, что оружие будет выбито у тебя из рук!

Диогнес блокировал три искусных штыковых, выпада Сциллона и затем, порвав дистанцию, нанес удар снизу — да так удачно выбрал момент, что Сциллону, для того чтобы избежать перелома ребер, пришлось отпрыгнуть назад. Однако он оступился, и Диогнес, воспользовавшись внезапным преимуществом, выкинул вперед руку с шестом, намереваясь по широкой дуге пробить Сциллону в голову.

Но со стороны Сциллона то была лишь уловка. Он взметнул свой шест и хлестким ударом перехватил кисть Диогнеса. Выбитый из рук, цнокой соискателя закрутился в воздухе. Затем Сциллон концом своего шеста пихнул Диогнеса в грудь, и тот повалился на мат.

Раздались дружные аплодисменты.

— Победа Сциллона! — провозгласил Фраст.

— Нет! — вмешался Приад.

Аплодисменты тотчас умолкли. Приад указал на левую ступню Сциллона, которая плотно стояла на красной линии.

— Заступ! Победа Диогнеса!

Сциллон добродушно выругался, обнаружив ошибку, и помог Диогнесу подняться.

— Один есть, — сказал Приад лексиканию. — Можете его отметить.

— Он убил брата Кратеса из отряда «Фокис»…

— Он… что?! — Приад не поверил своим ушам.

— Потише, брат. Этой темы не очень-то любят касаться в замке ордена. Поступок Хирона тяжело повлиял на всех нас.

Приад все еще не мог поверить услышанному. Только что закончились вечерняя молитва, и он со своим старым другом, братом-сержантом Страбоном из отделения «Манес» стоял в атриуме замка. Высящиеся над ними колонны украшал декоративный орнамент в виде листьев и барельефы с чорвами. В нишах гордо возвышались статуи из фаянса и мрамора. У Приада перехватило дыхание от терпкого запаха ладана. Его нос был просто не приучен к такому изобилию неотфильтрованных ароматов.

— Как мне сказали, отделения «Ридатес», «Фокис», а также «Фивы» были развернуты на Козане… — прошептал Страбон. — Извечный Враг укрепился там. Хаоситы защищали какую-то свою мерзкую усыпальницу, или что-то в этом роде. Отряд «Ридатес», за исключением Хирона, был уничтожен полностью, да и «Фокис» понес значительные потери, прежде чем подоспели «Фивы». Только при их поддержке удалось переломить ход боя и уничтожить противника. Но и они вернулись со множеством раненых.

— И?..

— На второй день по прибытии, Хирон пришел в апотекариум и разрядил болтерную обойму в голову брата Кратеса — одного из раненых на Козане. Без всякой причины — просто так!

— Но… почему?

Страбон в ответ только пожал плечами.

— Говорят, Хирон решил, что Кратес стал орудием варпа, и только так можно защитить орден. Однако он не привел никаких доказательств. Вероятней всего, Хирон лишился рассудка. Потеря отделения и все такое… Сейчас он сидит где-то взаперти. Буйствует, как я слышал. Возможно, будет суд, но более вероятно его ждет… отанар.

Приад недоверчиво затряс головой. Все это казалось настолько невероятным! Хирон был одним из самых уравновешенных и уважаемых апотекариев в ордене Железных Змеев. И чтобы он потерял рассудок…

— Ты хотел, чтобы он занял место Мемнеса?

— Да, — сказал Приад.

— Я бы оставил его в покое, брат. Поищи среди других. Хирон больше не член фратрии.

Когда отзвонили вечерние колокола и закончился краткий перерыв на трапезу, тренировочный процесс возобновился. Чтобы испытать еще несколько соискателей, бойцы отделения «Дамокл» вернулись в зал для спаррингов.

У Приада уже имелось решение относительно Диогнеса, но были еще двое, подающих надежды. И особенно великолепно себя показал коренастый юноша по имени Аэкон.

Лексиканий Фраст также привел одного из своих кандидатов на место апотекария: грубоватого, седовласого воина по имени Сикон. Этот Сикон не очень-то пришелся по душе Приаду, хотя, возможно, на его мнение больше повлияло мрачное расположение духа, чем собственно манеры кандидата. В своих мыслях он вновь и вновь возвращался к Хирону.

Он знал Хирона и восхищался им с той далекой поры, когда сам был соискателем. Он намеревался поступить в отделение «Ридатес» еще до того, как Рафон позвал его к Дамоклам. Приглашение в один из наиболее славных отрядов ордена — один из нотаблей — потрясло его до тогда глубины души и наполнило гордостью. Тогда Приад еще не вполне знал себе цену. Только впоследствии до него случайно дошло, что он в тот год являлся одним из лучших соискателей и что за него спорили сразу несколько командиров отделений. Приад был необычен тем, что, вступая в ряды Железных Змеев, не имел никаких амбиций относительно своего дальнейшего продвижения. Многие из соискателей мечтали о поступлении в «Сципион» или в отделение терминаторов — Приад же вполне был счастлив быть просто Железным Змеем. Получить место в одном из рядовых тактических отрядов, каким являлся «Ридатес», казалось ему более чем достаточным. Оглядываясь назад, он часто задавал себе вопрос, не из-за нехватки ли амбиций он оказался там, где был сейчас. Возможно, потому командиры ордена его и приметили, что он более был нацелен на основательное изучение военного дела и тяжелое служение, нежели на быстрое продвижение по карьерной лестнице и стяжание славы.