Файаз тяжело посмотрел на гостя.

– Вижу, не врешь. Я всегда это чувствую. И сделаю то, о чем ты просишь. Слушай. Этот Имтияз Хан… Он был бойцом Шабир Шаха. Но в награду ему достались лишь горькое разочарование и позор. Шабир Шаху приглянулась дочь его сестры. Ей было семнадцать. Шабир захотел взять ее к себе, но Имтияз воспротивился. Все знают, что Шабир – не просто любитель женщин. Ему нравится их мучить, иногда – до смерти. Это чудовище получает от этого удовольствие. Имтияз полагал, что командир сделает для него исключение. У него были большие заслуги. Он участвовал во многих операциях, однако… Если Шабир чего-то желал, преград для него не существовало. Поведение Имтияза, умолявшего пощадить свою родственницу, он счел недопустимым проявлением своеволия. Приказал его связать и заставил смотреть, как обесчестили его юную родственницу. Сначала сам Шабир, потом – другие… Затем Имтияза жестоко избили. Он думал, что умрет. Но выжил. И пришел ко мне. Он знал мое отношение к таким, как Шабир, бандитам и изуверам…

– Имтияз много лет служил этому изуверу, как ты говоришь, верой и правдой. Операции, в которых он участвовал, скорее всего, были терактами, нападениями на мирных граждан. Не удивлюсь, если над ними тоже издевались и их тоже пытали. Когда совершаешь злодеяния, нельзя быть уверенным в том, что зло рано или поздно не придет и в твой собственный дом.

– Возможно, ты прав, – нахмурился Файаз. – Но что об этом сейчас вспоминать. Для меня было важным то, что Имтияз ненавидел Шабир Шаха и рассказал мне о его планах расправиться с русскими. Когда вы будете в Пешаваре…

– И ты отправил его в Исламабад, предупредить нас?

– Это было его решение. Я не возражал. Шабир – и мой враг. Он давно подбирался ко мне, хотел расширить свою территорию за мой счет. Очевидно, узнал, что Имтияз пошел к вам, и подослал к нему убийцу. У Шабира хватает шпионов. Но Имтияз успел передать вам письмо.

– Он хотел передать еще что-то на словах… К сожалению, его не пустили в посольство. Может, хотел денег?

– Это нормально. Что тут такого? У него оставались сестра, другие родственники… Что предосудительного в том, что человек получает вознаграждение за добрый поступок? Шабир Шах не был щедр с ним, а если Имтияз скопил какие-то деньги, их у него отняли. Вот такая судьба у этого Имтияза. Надеюсь, он встретит Шабир Шаха на небесах и предъявит ему полный счет.

– Когда-нибудь это произойдет.

– Раньше, чем ты думаешь, друг мой. – Файаз с усмешкой посмотрел на Ксана. – Нет больше Шабир Шаха и его отряда. Думаю, это хорошо для тебя и твоего посольства.

Ксан застыл в изумлении.

Афганец наслаждался произведенным эффектом.

– Ты удивлен, мой друг.

– Это еще слабо сказано, – пробормотал Ксан. – Я потрясен. Никакой информации об этом нигде не было… Ни в прессе…

– Будет, и очень скоро, – заверил Файаз. – В газетах тоже. Это произошло два дня назад. Шабир сообразил, что, убрав Имтияза, не решит проблемы. Ведь и мне стало известно о его планах, и я мог сорвать их. Зачем мне такое побоище в самом центре Пешавара? Я хочу спокойно жить в своем доме, ни с кем не враждовать, но чтобы и меня не трогали. А после такого теракта военные бросятся наводить порядок по всей Зоне племен. Это коснулось бы всех, меня в том числе. Шабир Шах понимал, что я могу ему помешать. Два дня назад он штурмовал мой дом. Но я был начеку и заранее разделил свои силы. Один отряд отбивал нападение, а другой находился в засаде и ударил в тыл Шабир Шаху. Его банды больше не существует. Сам Шабир убит. Считай это моим подарком твоему правительству.

– Для нас это очень важно. Я возвращаюсь в Исламабад, чтобы как можно скорее известить об этом посольство. Но, конечно, нам понадобятся подтверждения из других источников.

– Они будут, – твердо сказал Файаз. – Мои люди тебя проводят. И вот еще что… Будем считать, что мы квиты. Я больше для тебя ничего не сделаю.

* * *

Сенсационное известие, которое Ксан привез из Пешавара, привело Матвея Борисовича в состояние полного восторга. Файаз не обманул – уже на следующий день в прессе появились сообщения о разгроме группировки Шабир Шаха. Журналисты ссылались на свои источники в Зоне племен и Пешаваре. Что касается конкретных обстоятельств ликвидации банды, то высказывались различные мнения. Говорилось о сведении счетов между полевыми командирами (что было ближе всего к истине) и о об армейской операции. В пресс-релизе ОРУ было обтекаемо сказано, что устранение отряда Шабир Шаха стало «итогом длительных усилий пакистанского военного командования и гражданских властей». Что за «усилия», не уточнялось.

Пешаварскому мероприятию был окончательно дан «зеленый свет», оно вступило в заключительную фазу. В Пешавар отправлялся почти весь дипсостав посольства. Только Талдашев оставался в Исламабаде – как офицеру безопасности, ему полагалось выполнять свои обязанности на месте – и советник-посланник, на случай каких-то важных событий в столице.

Накануне отъезда в посольстве царила суета. Кто-то скандалил, завидуя старшим дипломатам – тех пригласил остановиться в своем доме бизнесмен и промышленник Факр Бодла, инициатор создания общества дружбы. Кому-то забыли заказать номер в гостинице, другим не успели выплатить суточные, третьи злословили в адрес посла: они, мол, с Ивантеевой и ее аккомпаниатором летят самолетом, а на прочих денег не хватило, будут трястись в автомобилях. Модестов носился по коридорам, перебегая от одного телефона к другому. На нем висела куча технических поручений: ничего нельзя было упустить. Пресс-атташе, которому поручили подготовить проект заявления для СМИ, не успевал в срок и нервничал.

Ксан торопился до отъезда «закрыть» все текущие дела. Вспомнил он и о том, что должен получить подробный отчет Марата Логия. Но застать его оказалось не так-то просто. Даже когда он приходил в посольство (в перерывах между выполнением «чувствительных поручений»), то почти незаметно скользил по коридорам, умея не привлекать внимания окружающих и оставаться почти невидимым. В конце концов Ксану повезло: он увидел Марата выбегающим из референтуры и потребовал от него умерить прыть и уделить полчаса старшему дипломату. Логия не сопротивлялся, куда было деваться. Они прошли в его крохотный кабинет. Марат отпер письменный стол, достал папку с отчетом.

– Здесь все, – сказал он, и в голосе его зазвучало ехидство. – Все, что я готов был передать вам сразу после выполнения поручения, но вы не спешили… Точнее, спешили по другим делам. Надеюсь, эти данные все же пригодятся, хотя время потеряно, конечно…

Ксан почувствовал, что его ждет сюрприз. Марат торжествовал. Старший дипломат проявил к нему пренебрежение, не выслушал сразу, значит, сам виноват.

Какой бы язвой ни был этот оперативник, дело свое он знал и работал на совесть. Ксан пробежал глазами отчет. Наверное, если бы в этот момент случилось солнечное затмение, он был бы меньше потрясен. Закрыв папку, с возмущением взглянул на Марата:

– И ты не мог найти меня, объяснить? Ведь это очень важно!