раз они приводят ее в ужасное смущение. Если их пути когда-нибудь пересекутся, она заставит его за все заплатить.

Она наклоняется, чтобы прижаться глазом к телескопу, и моргает, фокусируясь. Ей требуется еще мгновение, чтобы отрегулировать телескоп, покрутив ручки, и наконец Беатрис видит созвездие целиком.

– Сверкающий Бриллиант, – говорит она Найджелусу. – Знак силы и процветания. Уверена, что моя мать будет рада, услышав, что оно сегодня на небе.

– Как и остальная часть Бессемии, – указывает Найджелус. – Что еще ты видишь?

– Ползущую Змею, – говорит она ему, перемещая телескоп. – Неудивительно, учитывая, что мы с мамой сейчас живем под одной крышей. Мы видим друг в друге змею, и предательство, которое сулит это созвездие, так или иначе кажется неизбежным.

– Не все вертится вокруг тебя, принцесса, – говорит Найджелус. – Предательство может грозить каждому. Присмотрись к змеиному языку. Ты замечаешь что-нибудь странное?

Беатрис хмурится и крутит ручки телескопа, чтобы рассмотреть поближе, но все, что она видит, – это звезды, которые чем-то напоминают раздвоенный язык змеи.

– Не думаю, что я так хорошо знаю созвездия, что могу заметить какие-то изменения, – признается она. – Я никогда раньше не обращала на это особого внимания.

Найджелус берет с полки книгу и листает ее до нужной страницы, после чего передает Беатрис.

– Вот как обычно выглядит Ползущая Змея.

Беатрис отрывается от телескопа, чтобы посмотреть на иллюстрацию. Она хмурится, затем снова смотрит на небо.

– Вокруг языка есть лишние звезды, – говорит она. – Три. Откуда они взялись?

– Более точный вопрос заключается в том, кому они принадлежат, – отвечает Найджелус.

Беатрис хмурится еще сильнее и снова возится с ручками.

– Это ветвь Переплетенных Деревьев, – говорит она. – Переплетенные Деревья – это созвездие из двух деревьев с переплетенными ветвями – символ дружбы. Значит, эти двое связаны? Дружба и предательство?

Против собственной воли она думает о Паскале и Эмброузе – единственных друзьях, которые у нее остались в этом мире. Она не уверена, что смогла бы пережить их предательство.

– Так говорят звезды, – говорит он. – Я отмечу это в заметках. А ты продолжай искать.

Беатрис снова наклоняет голову к телескопу и ищет, какие еще созвездия сегодня проходят по небу. Ее сердце замирает в груди, потому что она вдруг замечает Одинокое Сердце. Найджелус сказал ей, это созвездие Софронии. То, с которого он снял звезду, когда она родилась. Созвездие похоже на сердце, каким его обычно рисуют, а не в своем анатомическом виде. Форма настолько простая, что Беатрис может разобрать ее без труда.

Но…

Она хмурится и приглядывается внимательнее. Что-то не так. И хотя на Ползущую Змею она никогда не обращала особого внимания, Одинокое Сердце красовалось на каминной полке все ее детство. Она знает его звезды так же точно, как линии на своей руке. И одной из них там быть не должно. Она снова крутит ручки, пытаясь увидеть, какое созвездие оказалось с ним связано, но все они расположены слишком далеко.

– В Одиноком Сердце есть еще одна звезда, – говорит она, выпрямляясь.

– Какое созвездие находится поблизости? – спрашивает Найджелус, не отрываясь от записей в блокноте.

– Никаких, – говорит Беатрис. – Просто еще одна звезда, там, внизу. Смотри.

Найджелус хмурится и жестом просит Беатрис отойти в сторону, чтобы он мог сам посмотреть в телескоп.

Беатрис замечает, как напрягается его спина, и когда он отходит от телескопа, его лицо бледно.

– Это невозможно, – говорит он. Впервые в ее жизни его голос звучит взволнованно.

– Что невозможно? – спрашивает она, чувствуя себя неуютно.

Найджелус смотрит на нее, но колеблется.

– О, просто скажи мне, – говорит она. – Я и так уже храню множество твоих секретов.

Но он лишь молча смотрит на небо, где до сих пор можно видеть Одинокое Сердце. Однако без телескопа новая звезда почти незаметна.

– Я говорил тебе, что взял звезду из Одинокого Сердца, когда родилась Софрония, – ответил он хриплым голосом. – Это та звезда, которую я выбрал. Она упала с неба более шестнадцати лет назад, и я держал ее в руках, словно тлеющий уголек.

Беатрис чувствует, как по ее спине пробегают мурашки, и она снова смотрит на небо, на созвездие Софронии. Звезды не могут снова появиться на небе – это всем известно. Как только их снимают, они исчезают навсегда. Вот почему эмпиреи должны делать это только в условиях чрезвычайной ситуации. Так почему звезды начали возвращаться на небо? Почему именно эта звезда?

Вопрос вертится на губах Беатрис, но, глядя на Найджелуса, она понимает, что он не может дать ей ответа. Найджелус, который, кажется, знает о звездах все, впервые на памяти Беатрис выглядит растерянным, и это осознание ее пугает.

Дафна

На следующий день, прогуливаясь с Зенией по Тревайльскому лесу, Дафна не может сдержать волнения. Она внимательно следит за девочкой, и на этот раз ее даже не раздражают шесть стражников, которые следуют за ними на почтительном расстоянии. После того как она не уследила за двумя детьми, кажется безумием приводить сюда еще и третьего, но Дафне нужны ответы, и она подозревает, что у Зении они есть.

Сама Зения выглядит настороженной. Пока они пробираются через лес, она продолжает бросать на Дафну косые взгляды. Ее светлые волосы заплетены в косы, свисающие по обе стороны от ее круглого веснушчатого лица, и она выглядит еще младше своих десяти лет.

Дафна прочищает горло.

– Я знаю, что ты и твоя семья сегодня возвращаетесь на север, Зения, но я надеюсь, что мы сможем расстаться друзьями, – говорит она, улыбаясь девочке. – Я хочу, чтобы ты знала, что я не виню тебя за тот случай.

– Правда? – спрашивает Зения, и ее настороженность сменяется замешательством. – Но я пыталась тебя убить!

– Да, и я бы предпочла, чтобы ты не пробовала сделать этого снова, но не думаю, что ты бы стала. Потому что на самом деле ты не собиралась меня убивать, так ведь? – спрашивает Дафна.

Она уже знает, что ее отравить велела Зении няня, которая пообещала взамен использовать звездную магию, способную воскрешать мертвых.

– Думаю, что собиралась, – тихо говорит Зения.

– Возможно, – говорит Дафна, бросая быстрый взгляд на стражников, которые их окружают, но все они слишком далеко, чтобы услышать их разговор. И все же Дафна понижает голос. – Но я думаю, ты уже тогда понимала, что это неправильно, и именно поэтому ты не последовала всем инструкциям, которые дала тебе твоя няня.

Зения сглатывает.

– Я уже рассказала своему брату все о том дне, – говорит она.

Дафна знает, что она что-то скрывает, но разговорить ее будет нелегко. Раз она не рассказала это даже