Исходным пунктом засечных или оборонительных линий в первой половине XVII века служит Тула: от нее на восток, запад и юг идут эти ломаные линии. На северо- и юго-востоке они посредством Венева и Данкова связываются с областию засек рязанских, ряжских, шацких, елецких, тамбовских, воронежских и проч., а на юго-западе посредством Крапивны с сетью лихвинских, одоевских, мценских, ливенских и т. д. Собственно, с Крапивенскими или Соловскими засеками (река Солова) Тула связывалась высоким земляным валом, который простирался верст на 15 в открытой, низменной местности и назывался «Завитай». На нем находилось до семи земляных и деревянных острожков с бастионами, башнями и проезжими воротами. Эта насыпь укреплена была плетнем и плетеными турами; а с наружной стороны ее защищали ров и надолбы, поставленные в два или три ряда. Завитай существовал и прежде; но с особым тщанием он был обделан и снабжен укреплениями в 1638 году под руководством голландских инженеров, которым Михаил Феодорович вообще поручал ведение засечного дела на тульских линиях, как наиболее важных. Таковы были служилые голландцы Ян и Гизбрехт Корниловы, Давид Николь и Юст Монсен. А всем устройством укреплений и снабжением их ратными людьми на тульских сторожевых линиях в это время распоряжался ближний царю боярин и воевода князь Ив. Бор. Черкасский с товарищами.

Новые города и жилые острожки населялись разными служилыми людьми, обязанными держать постоянную стражу и делать разъезды для береженья от татарских набегов. Следовательно, это было продолжением все той же русской военной колонизации. Чтобы дать наглядное понятие, какими способами и средствами она производилась, приведем вкратце содержание окружной, разосланной областным воеводам, царской грамоты (февраля 1637 года) о повсеместном сборе денег на оборонительные постройки против крымских и ногайских татар.

Грамота прежде всего сообщает о вновь построенных городах и других укреплениях. Слыша, что в ряжских, рязанских, шацких и во всех мещерских местах от набегов бусурман происходит православным жителям большое разорение и пленение, государь указал в прошлом 7144 году (1636) поставить на поле (в степи) на Лесном Воронеже город Козлов, а в нем устроены стрельцы, казаки и всякие жилецкие люди. От Козлова к Шацкой стороне, от р. Польного Воронежа до р. Челновой, на двенадцати верстах учинен земляной вал, а по нем поставлены три земляные городка с башнями и с подлазами, да на Касимовом броду земляной городок и к нему 200 сажен земляного валу. Чтобы загородить татарам пути Калмиускою и Изюмскою сакмами и Муравским шляхом, велено построить жилой острог меж Дивен и Ельца на р. Быстрой Сосне, в устье реки Чернавы, да еще острог на той же реке на Талицком броду: в нем стоят елецкие головы с ратными людьми. На старом Орловском городище поставлен город, и в нем устроены ратные и жилецкие люди. На Цне на устье Липовицы основан город Тамбов; от него к Козлову к земляному валу к речке Челновой учинены надолбы. На реке на Ломове поставлены два города Ломовы, Верхний и Нижний. Благодаря этим укреплениям, в последние два года татары, несколько раз приходившие на Рязанские украйны, не успели прорваться в московские пределы и были побиваемы пограничными воеводами. Чтобы также укрепить Оскольский, Белгородский и Курский уезды, государь послал Федора Сухотина с подьячим Юрьевым досмотреть на Калмиуской, Изюмской сакмах и на Муравском шляху, где какие можно построить города и остроги, сделать тому роспись и «начертить чертеж». По их росписи предположено: один город поставить на р. Тихой Сосне у Терновского леса на Калмиуской сакме, другой на тех же сакме и реке усть Усерда, а на 8 верст выше Усердского городища от верховья Сосны копать вал к верховью речки Волуя на 15-ти верстах, на обоих концах вала устроить два острожка; на той же сакме на реке Ольшанке учинить стоялый острог, да на реке на Осколе под Жестовыми горами тоже стоялый острожек, а по Сосне на бродах на пяти перелазах в воде набить сваи и частик дубовый, а в трех местах по этой реке учинить засеки, «валить лес». На Изюмской сакме под Яблоновым лесом поставить стоялый острог, а от верховья речки Холка до речки Корочи — земляной вал с стоялыми острожками по концам. На Муравском шляху на р. Ворскле построить город жилой, а от него к Белугороду копать вал и городки. Эта роспись была утверждена государем. Для такого городового дела он указал взять в городах по писцовым книгам с посадов, дворцовых сел и черных волостей и с мордовских земель с живущей чети по полтине, с бояр, дворян и приказных людей с живущей чети по 20 алтын, с дворян и детей боярских, находящихся на службе, и служилых татар по 10 алтын. Деньги эти велено доставить в Челобитный приказ боярина Бориса Михайловича Салтыкова по зиме «без всякого мотчанья», а из дальних городов, которые не успевают, прислать на вешний Николин день.

Для примера, как снабжались новые крепости огнестрельным снарядом, возьмем грамоту 1636 г. 21 февраля окольничему князю Масальскому-Литвинову. В новопоставленный стольником Боборыкиным город Тамбов государь указал послать: пищаль вестовую, две пищали полуторные ядро в шесть фунтов, да две пищали ядро по два фунта, да 20 пищалей затинных с количеством ядер, смотря по зелью; а зелья пушечного 20 пуд, ручного пищального 40 пуд, колокол вестовой в 15 пуд, за 30 пуд железа на разные городовые потребности. Пушкарей для наряду выслать из Арзамаса, Касимова, Шацка и Переяславля-Рязанского по 10 человек лучших людей; от Старой Шацкой засеки взять половину засечных людей, да доброго чертежника для городового и засечного дела.

А как населялись служилыми людьми новопостроенные крепости, о том дает понятие государева грамота шацкому воеводе Юшкову того же 1636 года от 28 января. В город Верхний Ломов в жилецкие служилые люди государь указал в разных городах (начиная с Шацка) «прибрать» 590 человек из вольных, гулящих или нетяглых людей, «которые были бы собою добры и молоды и из пищалей стрелять были горазды». Этим «новоприборным» людям велено давать из царских доходов поденного корму женатым по алтыну, а холостым по четыре деньги на день, а подводы давать семейным по особой, холостым по одной подводе на четверых. О расходах на поденные кормы велено отписать в Приказ Казанского дворца, которым ведал тогда князь Борис Мих. Лыков.

Потребность в оборонительных сооружениях на украйнах была так сильна, что там служилые люди иногда сами собственными средствами ставили острожки или просили правительство о постройке новых крепостей. Так, в 1635 г. мценские воеводы доносили, что в Орловском уезде дворяне и дети боярские самовольно поставили четыре острожка, чтобы во время татарского или литовского вторжения отсиживаться в них со своими женами, детьми и крестьянами. Боярская дума приговорила поставить острожек на среднем пункте, а разным острожкам не быть. В 1638 г. «дети боярские, казаки, стрельцы и всякие служилые люди» Белогородские и Курские чрез своих воевод подают государю просьбу, чтобы он велел построить город между Курском и Белогородом на половине расстояния, т. е. в 60 верстах от каждого из них, именно при впадении речки Боя в Псел, на старом Обоянском городище близ Муравского шляха: ибо служилые люди из обоих названных городов принуждены посылать сюда станицы или сторожевые отряды; многие погибают на этом дальнем проезде; а если бы тут был город, то из него «над крымскими и ногайскими и всякими воинскими людьми многие поиски чинить мочно». Главная же, по-видимому, цель боярских детей-челобитчиков заключалась в том, чтобы обезопасить и укрепить свои поместные владения, которые в той стороне изобиловали черноземом, лесом и всякими угодьями. Государь велел белгородскому воеводе послать на Обоянское городище, досмотреть его, описать и начертить чертеж, а затем сделать смету, сколько потребуется лесу на постройку стен и башен, сколько служилых людей поселить в городе и его слободах, сколько земли и разных угодий им придется раздать и т. п. Кстати, велено учинить досмотр Чугуеву городищу, что на Северском Донце. Затем не видно, чтобы поспешили постройкою Обоянской крепости; тогда как на Чугуеве уже в следующем, 1639 году был поставлен острог. Оно и понятно: Чугуев более выдвигался в степную полосу русской колонизации и одновременно должен был преграждать татарам вторжение как в Белгородский, так и Курский уезды. Этот Чугуев был в то время заселен по преимуществу малороссийскими казаками или черкасами, как их называли в Москве.