— Я не видел того, что происходит у меня под носом. — Он ласково вытер слезы с моего лица. — Если бы я не был постоянно занят делами, я бы давно узнал о твоей проблеме. Султана, прости меня, пожалуйста.

Я почувствовала страшное облегчение. Карим был готов взять груз ответственности за мои проблемы на себя. Он винил себя, а не меня. Я снова спасена!

От мысли, что в очередной раз, без всяких усилий с моей стороны смертный приговор отсрочен, мне стало легко и беззаботно, и я готова была уже во всем согласиться с Каримом и сказать: да, конечно, это все из-за того, что ты занимался только своими делами. Забыл обо мне, своей жене. И только я открыла рот, чтобы все это произнести с самодовольством победительницы, как ощутила в комнате присутствие духа мамы. С трудом дыша, я посмотрела вокруг. Хотя я не видела матери, но я инстинктивно чувствовала, что она здесь и наблюдает за нашей беседой.

— Султана, с тобой все в порядке? — С озабоченным видом он нежно погладил меня по лицу.

Я кивнула, поскольку все еще не могла произнести ни звука. Присутствие мамы ощущалось все сильнее. Я не в состоянии выразить словами охвативший меня ужас, когда вдруг со всей ясностью поняла, что прохожу основательное испытание, какому еще никогда не подвергалась, и что от меня ожидают не моего обычного инфантильного поведения, а чего-то гораздо более серьезного. И чуть различимый, почти беззвучный голос сказал мне, что, если хочу снова познать истинный покой и радость, я должна измениться.

Прошло несколько долгих минут, перед тем как я снова смогла заговорить. Глядя мужу прямо в глаза, я сказала:

— Карим, я не буду больше искать позорных оправданий. Моя слабость, а не твоя повинна в этой ситуации. Ты ни в чем не виноват. Поэтому, муж, не мучайся больше из-за своей вины. Я одна несу ответственность за свое пристрастие к алкоголю.

Вот! Я произнесла это! Впервые в жизни я не пошла по простейшему пути — не признаваться в своих ошибках. Карим был поражен, как, впрочем, и я сама от моих взрослых, полных ответственности слов.

Я улыбнулась мужу:

— Обещаю, что приложу все усилия, чтобы преодолеть свою слабость.

Карим обнял меня.

— Дорогая, вместе мы победим этот недуг.

Каким утешением было находиться в любящих объятиях Карима. А я так хотела победить свою болезненную привязанность к алкоголю ложью и молчанием. Надежда и оптимизм вернулись ко мне, и мне стало невероятно радостно.

После этого Карим пошел искать Асада: они с Сарой остановились в нашем дворце в Джидде.

Я сгорала от нетерпения обсудить все с сестрой и позвонила в гостевые апартаменты по внутреннему телефону. Мы договорились встретиться в женском саду.

Обняв сестру, я с ходу рассказала ей все, что произошло между мной и Каримом. Сара искренне была счастлива за меня и расхваливала мое мужество.

Она сказала:

— Тебе надо было сразу поделиться своими проблемами с мужем, при первом же намеке на них. Я была уверена, что Карим не станет себя вести так, как ты предполагала. — Она помолчала немного и продолжила: — Султана, ты бы видела его вчера вечером. Он был совершенно убит, услышав, что больше всего ты боялась, что он бросит тебя в трудную минуту твоей жизни.

Я пыталась вытянуть из сестры что-нибудь из того, что Карим говорил обо мне и нашем браке, но Сара отказалась говорить на эту тему. Беседа с моим мужем была конфиденциальной.

— Султана, нам с тобой повезло, — напомнила она мне ласково. — Нам обеим повезло с замужеством — у нас замечательные мужья. — Она помолчала немного и печально добавила: — В нашей стране это такая же редкость, как чистой воды бриллианты.

Я задумалась над словами Сары. Это была правда. Конечно, Асад был уникальным мужем — таких не найти. Он обожал мою сестру. С первого момента, как он ее увидел, никакой другой женщины для этого бывшего плейбоя больше не существовало. Сара была счастливейшей женщиной на свете.

Что касается Карима, то он не единожды огорчал меня, но те тяжелые для меня переживания остались в далеком прошлом. С годами Карим превратился в преданного и любящего мужа и отца. Мне тоже очень повезло.

Еще раз крепко обняв сестру, я вернулась к себе. Через несколько минут в комнату, радостно улыбаясь, вошел Карим. Он сказал, что ему пришла в голову хорошая идея, которая должна мне понравиться.

Я бросилась навстречу мужу и крепко его обняла. От неожиданности и силы моих объятий Карим потерял равновесие, и мы оба свалились на кровать.

Карим пытался что-то сказать, но я все время целовала его в губы, глаза, нос.

— Султана, я…

Получив еще один шанс исправить свою жизнь, я вела себя словно вор, которому должны были отрубить руку, а он вдруг узнает, что палач умер и у него есть еще шанс. Чувства облегчения и радости переполняли меня, и я продолжала целовать Карима, пока он не забыл, что за идея его осенила. И вскоре мы слились в безумной страсти.

Позже, когда Карим закурил сигарету, передовая ее мне время от времени, чтобы я тоже могла затянуться, он спросил:

— Что это было?

— Разве я не могу показать своему мужу, как страстно я его люблю? — заигрывая, спросила я.

Улыбаясь, он ответил:

— Дорогая, конечно можешь. Как только тебя охватывает любовный порыв, сразу зови меня.

Я засмеялась:

— А кого же мне еще звать?

Карим высоко поднимал сигарету в руке, так как все время наклонялся, чтобы поцеловать меня.

— Милая, я тоже люблю тебя.

Карим поднес сигарету к моим губам и после того, как я затянулась, сам сделал затяжку.

— А что это за идея, о которой ты говорил?

— Ах да. Я сегодня подумал, что мы очень давно всей семьей не путешествовали по пустыне. — Он внимательно смотрел на меня, ожидая моей реакции. — Мне кажется, Султана, что особенно тебе поездка в пустыню, в наше прошлое, будет очень полезна.

Так оно и было. Карим и Абдулла часто ездили в пустыню вместе с другими монаршими родственниками, чтобы поохотиться, иногда даже на соколиную охоту, но я и наши дочери редко участвовали в таких поездках. Думая об этом, я вдруг осознала, что последний раз мы были в пустыне всей семьей несколько лет назад. В прошлом такие путешествия в мир простой жизни, не управляемой ни часами, ни календарями, приносили мне большое душевное отдохновение.

Я не могла больше сдерживать своих чувств.

— Да, Карим, — сказала я, — мне очень этого хочется.

Хотя мы, саудовские арабы, живем сейчас в роскошных дворцах и в современных городах, мы не забываем, что наши ближайшие предки были кочевниками и жили в шатрах. Сегодня уже осталось очень мало племен, которые мигрируют по огромной Аравийской пустыне. За последние двадцать лет, или чуть больше, саудовское правительство делает все, чтобы убедить бедуинов, до сих пор ведущих кочевой образ жизни, переселиться из своих шатров в города. Однако у всех арабов Саудовской Аравии в крови живет память об их кочевых предках. И хотя семейство Аль Саудов давно покинуло пустыню, еще раньше других наших соотечественников, мы отличаемся от остальных саудовцев своей безграничной любовью к пустыне.