Еще секунду – и стало очень спокойно и легко. Тихо так, безмятежно…

Отдых, отдых и еще раз отдых! Помирать расхотелось, надо просто поспать… А потом основательно поесть! Да-а-а…

Мне ничего не снилось, ничто не тревожило, не раздражало. Только боль, далекая, слабая, но не утихающая, сопровождала меня через тьму глубокого сна. Удивительно, но спалось мне легко и спокойно. Сколько длилось мое забытье – не скажу, но когда открыл глаза, почти сразу осознал, что нахожусь на корабле. Общая обстановка небольшого, узкого помещения без вариантов указывает на то, что это – каюта. Приятные деревянные лакированные стены, низкий потолок, узкая кровать, такой же узкий проход между кроватью и стеной, маленький столик в дальнем углу. В воздухе витают запахи хлорки, каких-то лекарств, пробивается легкий, слабо уловимый запах машинного масла… Несмотря на все это – мне уютно и спокойно…

За бортом плещется вода, и блики света, проникающие в каюту через маленький иллюминатор, причудливыми узорами бегают по потолку. В изголовье кровати дверь, на нее обратил внимание, лишь когда кто-то за ней негромко протопал. Надо бы осмотреть себя, а то одеялами меня укутали как куклу…

Однако попытка пошевелиться ничем не заканчивается. Я банально не могу пошевелиться! Та-а-а-ак. Спокойно, лейтенант! Ну не паралич же разбил? Не может того быть… Хм, вообще-то грудную клетку что-то тянет, ограничивает в движениях. Не дергаемся, у нас, товарищ Артур, переломы есть и были. Просто тихонечко пытаемся подвигать пальцами. О, руки и ноги откликаются. Фух, все тело просто затекло от неподвижности. Сейчас начнется покалывание… Вот, уже руками полноценно двигать могу, посмотрим, что тут у нас с грудиной.

– Ой-ой-ой! Не шевелитесь, не шевелитесь! Товарищ майор! – Дверь в каюту стремительно распахнулась. Белым вихрем на меня налетела невысокая темноволосая девушка. За руки хватает, не дает двигаться. – Не шевелитесь! Вам нельзя! ТОВАРИЩ ВОЕНВРАЧ!

О’кей! Нельзя так нельзя. Чего так кричать? И за руки зачем хватать? Я смиренно подчинюсь всем указаниям, не хочется быть врагом своему здоровью. Нет, похоже, враждебность к самому себе проявить успел. Адский кашель рвет легкие изнутри, терпимая до этого боль обратилась в пылающий вулкан. Меня трясет, боль рвет меня на части. Я прямо чувствую, как ребра режут мою плоть!

– ТОВАРИ-И-И-ИЩ ВОЕНВРА-А-А-АЧ! – Медсестра изо всех своих девичьих сил держит меня за плечи, не давая согнуться. А так хочется! Все тело требует скрутиться, забиться в угол и перестать кашлять! Перестать чувствовать эту боль.

– Алиночка, душенька, держи его! Петя, за ноги его! За ноги! – В каюту протиснулись еще двое в белом. Низкорослый парень в потертой тельняшке и с удивительно мускулистыми руками схватил меня за ноги. Все, теперь не пошевелишься, не скрутишься. – Держите! – Третий присутствующий высокий статный мужчина лет пятидесяти с аккуратной бородкой и усами на аристократическом лице быстро кольнул меня иглой в руку. Минуту ничего не происходило, то есть меня все так же трясло от кашля. Потом стало чуточку легче. Желание кашлять медленно ушло, дергаться и нервно метаться по постели – расхотелось. – Отпускайте… Алиночка, принесите товарищу питье. И по возможности бульончику. Есть хотите? – Киваю. – Прекрасно. Идите, Алиночка. Хотя постойте! Антибиотики ему через час колите. – Девушка несколько раз кивнула и молниеносно покинула каюту. – Петя, и вы свободны. Спасибо вам, голубчик.

– Да не за что, товарищ военврач!.. Ох, ну и пассажиры на «Каманине», один лучше другого, – крякнул матрос, уходя из каюты.

– Чего же вы так, голубчик? Беречь себя надо! – сокрушенно покачал головой доктор, аккуратно отодвигая край одеяла. – Ну вот, сместили весь каркас…

Ох, ты ж ё-мое! На груди – прошитый нитями щиток. Эти нити прошивают меня! Я чувствую! А из бока трубка какая-то торчит! Ох господи!

– Что это?..

– Каркасная шина и дренаж… – аккуратненько двигая края каркаса, заговорил доктор. В груди что-то неприятно зашевелилось. – Не волнуйтесь так, вас никто изнутри не ест. Каркас на этих ниточках держит ваши переломанные ребра в подвешенном состоянии. – А сам внимательно осматривает результат своих движений, легко тычет пальцем в открытые участки грудной клетки и наблюдает за моей реакцией. – Дренажная трубка введена вам в легкие и отсасывает жидкость вот в этот сосуд. – Из-под койки доктор извлек стеклянную банку, заполненную наполовину отвратной субстанцией. – Не морщьтесь, это не так страшно, как кажется. Поправим трубочку, и-и-и… готово… Слава богу, на рентген вас опять не надо отправлять, ничего серьезного не натворили!.. Чего же вы так взволновались? Не бойтесь, молодой человек, ничего страшного с вами не сделали. Ни шина, ни дренаж вреда вам не нанесут, если вы сами не начнете совершать глупости!.. Хе-хе!.. Вы, главное, знайте, что эта шина удерживает вашу грудную клетку в фиксированном положении, и поэтому шевелиться категорически нельзя. По крайней мере, дня два-три придется потерпеть! У вас ведь целых семь сложных переломов!.. А теперь не говорите и не дышите!

Послушав меня доисторическим стетоскопом, похожим на дудочку, доктор быстро попрощался и свалил. Ну да, дела не ждут – из коридора уже дважды заглядывали и просили доктора поскорее уделить внимание другим пациентам. Но зато вскоре вернулась девушка с большим подносом. Дурманящие запахи породили во мне яростное желание срочно подкрепиться!

Перед приемом пищи пришлось выпить стакан зеленой жидкости, сильно пахнущей эвкалиптом, мятой и еще какими-то знакомыми травами. Потом Алина неторопливо покормила меня с ложечки. Маленькую тарелочку бульончика мне скармливали целых пятнадцать минут!

– Вот и все, – удовлетворенно улыбнулась девушка, отставляя опустевшую тарелку.

– Алина, тебя ведь так зовут? – Буду дружелюбным и попытаюсь добиться полного удовлетворения. Одного бульончика мне категорически мало…

– Д-да… – На щеках милой медсестры появился румянец. Та-а-ак, есть эффект! – Алина Кюрчева.

– Алина, очень красивое имя… – Улыбаемся в ответ, нельзя дать девушке расслабиться. – Могу я попросить тебя об одном очень интимном одолжении?..

Медсестра раскраснелась. Скомкав подол халата, смущенная дева потупила взор и пролепетала:

– М-м-можете…

– Принеси мне нормальной еды. Да побольше. – Такого поворота собеседница не ожидала. Ступор! Смотрит на меня круглыми глазами и молчит. А потом как захохочет! Меня самого наш краткий разговор рассмешил, но я сдержался. Страх закашляться и опять пасть в бездну боли крепко держит все в своих руках…

– Ой! Товарищ первый лейтенант, нельзя вам…

– Кто сказал? Желудок, кишечник, пищевод – вроде бы целы. Так, ребра поломаны, но есть-то можно? Или я чего не знаю?

– Что вы, что вы! Никаких проблем с внутренними органами, кроме легких… Ну, еще у вас кровопотеря была большая, мы вам пункцию делали… И все… – задумалась Алина. Сильно задумалась, даже брови нахмурила.

– Я очень сильно хочу есть. Пища помогает мне гораздо быстрее восстанавливаться. – Рубим правду-матку и добиваем логикой. – И тем более большая кровопотеря была. Надо срочно восстанавливать утраченные силы и кровь! Ну, сама-то как думаешь, наестся ли тарелочкой бульона солдат вроде меня?