Консул взглянул на часы и охотно согласился на бурбон.

— У меня совсем рядом встреча через полчаса. Консульство не так далеко, а поскольку у меня для вас есть новости, я решил, что могу сообщить их лично.

— Я вам за это очень признательна, — сказала Алиса.

— Как я и предчувствовал, от наших турецких коллег я ничего не добился. Не примите это за противодействие с их стороны. Знакомый, работающий в Высокой Порте, — это то же самое, что наше Министерство иностранных дел, — звонил мне позавчера и сказал, что они искали где могли, но что касается запроса на получение въездной визы в те времена… словом, он сомневается, что в Османской империи они вообще регистрировались.

— Значит, тупик, — заключил Долдри.

— Вовсе нет, — возразил консул. — На всякий случай я попросил одного из своих служащих заняться вашим делом. Этот сотрудник хоть и молодой, но он редкий профессионал в своем деле, что еще раз и доказал. Он подумал, а вдруг нам повезет, вдруг один из ваших родителей во время своего пребывания здесь терял паспорт или его у него украли. Стамбул и сегодня не назовешь тихой гаванью, а в начале века здесь и вовсе было неспокойно. Короче, в случае утраты паспорта ваши родители наверняка обратились бы в посольство, а до революции оно занимало нынешнее здание консульства.

— Так у них украли паспорта? — спросил Долдри, не в силах побороть нетерпение.

— Ничего подобного, — ответил консул, помешивая лед в стакане. — Но они действительно побывали в посольстве за время своего пребывания, и причина на то была! Ваши родители ездили в Стамбул, но не между 1909 и 1910 годами, как вы предполагали, а в конце 1913 года. Ваш отец изучал фармакологию и приезжал сюда завершить исследования лекарственных растений, которые растут в Азии. Ваши родители жили в маленькой квартире в районе Бейоглу. Совсем недалеко отсюда.

— Откуда вы это узнали? — спросил Долдри.

— Нет нужды напоминать вам о том хаосе, в который был повергнут мир в 1914 году, и о пагубном решении Османской империи выступить против главных действующих сил той войны, а значит, стать верным союзником Германии. Таким образом, ваши родители, будучи подданными Его Величества, становились врагами империи. Предчувствуя, что жизнь его и его жены может подвергнуться опасности, ваш отец решил заявить о себе в английском посольстве, надеясь, что их с супругой отправят на родину. Увы, путешествовать в военное время было рискованно, и даже очень. Им пришлось ждать еще долго, пока они смогли вернуться в Англию. Но напасть на их след нам помогло то, что они попросили предоставить им убежище в посольстве в случае реальной опасности. Ведь, как известно, посольства при любых обстоятельствах остаются неприкосновенной территорией.

Слушая консула, Алиса постепенно бледнела. Ее лицо побелело так, что Долдри встревожился.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он, взяв ее за руку.

— Может, позвать врача? — предложил консул.

— Нет, все в порядке, — пробормотала Алиса, — пожалуйста, продолжайте.

— Весной 1916 года английскому посольству удалось переправить на родину сотню британских подданных, тайно посадив их на борт грузового судна под испанским флагом. Испания сохраняла нейтралитет, корабль прошел через Дарданеллы и без происшествий достиг Гибралтара. Там след ваших родителей теряется, но ваше присутствие здесь подтверждает, что им удалось достичь родных берегов живыми и невредимыми. Таким образом, мисс, вам теперь известно об этом столько же, сколько и мне…

— Что случилось, Алиса? — спросил Долдри. — Судя по вашему виду, вы потрясены!

— Этого не может быть! — пролепетала она.

У нее задрожали руки.

— Мисс, прошу вас не подвергать сомнению достоверность сведений, которые я вам только что предоставил, — сурово произнес консул, раздосадованный ее недоверием.

— Я тогда уже родилась, — растерянно сказала Алиса. — Я наверняка была с ними.

— Возможно, раз вы настаиваете, — заметил консул сдержанно, — однако меня это удивляет. О вас нет ни единого упоминания в книгах учета и ведомостях, которые мы просмотрели. Возможно, ваш отец не сообщал о вас нашим службам.

— Ее отец пришел искать убежища в посольстве для себя и жены, но не упомянул о единственной дочери? В такое трудно поверить, — вмешался Долдри. — Господин консул, вы уверены, что в ваших реестрах записывали детей?

— В конце концов, мистер Долдри, за кого вы нас принимаете? У нас цивилизованная страна. Само собой разумеется, детей регистрировали вместе с родителями.

Долдри повернулся к Алисе.

— В таком случае, — заявил он, — ваш отец, наверное, умолчал о вас намеренно, опасаясь, как бы репатриацию такого маленького ребенка не сочли слишком опасной.

— Совершенно исключено! — живо возразил консул. — Женщины и дети прежде всего! В доказательство могу сказать, что на том корабле находилось много детей и о них заботились в первую очередь.

— В таком случае не будем портить важность момента, гадая о причинах, которые, вполне вероятно, не стоят нашего внимания. Господин консул, не знаю, как вас благодарить, сведения, которыми вы с нами поделились, превосходят все наши ожидания…

— Как же так? Получается, я ничего не помню? — пробормотала Алиса, перебив Долдри. — Абсолютно ничего?

— Не хочу проявить нескромность и тем более бестактность, но сколько вам было лет, мисс Пендлбери?

— Двадцать пятого марта пятнадцатого года мне исполнилось четыре.

— То есть в начале весны шестнадцатого года вам было пять. Хоть я и люблю своих родителей и буду всю жизнь благодарен им за их любовь и образование, которое они мне дали, но я не способен ничего вспомнить о себе в столь юном возрасте, — сказал консул, похлопывая Алису по руке. — Итак, я надеюсь, что выполнил свою миссию и удовлетворил вашу просьбу. Если могу быть вам чем-то полезен, не стесняйтесь, заходите. Где находится консульство, вам известно. А сейчас я должен вас оставить, иначе опоздаю.

— Вы помните их адрес?

— Я знал, что вы спросите, и записал адрес на бумажке. Погодите, — сказал консул и пошарил во внутреннем кармане пиджака, — вот она… Они жили совсем недалеко отсюда, на бывшей большой улице Перы, ныне это Истикляль. Точнее — на третьем этаже дома в квартале Румели, прямо напротив знаменитого цветочного пассажа.

Консул поцеловал руку Алисы.

— Не сочтите за труд, — обратился он к Долдри, — проводите меня до выхода, хочу кое-что вам сказать, ничего важного.

Долдри встал и последовал за консулом, который надевал пальто. Они миновали холл, консул остановился у стойки администратора и обратился к Долдри:

— Когда я занимался поисками для вашей подруги, я из чистого любопытства также справился о наличии в Министерстве иностранных дел человека по фамилии Финч.

— Да?

— Вот именно… и единственным с такой фамилией оказался стажер курьерской службы, а он никоим образом не может быть вашим дядей, не так ли?