Владик Волков никогда не увлекался чтением. Мол, жизнь и так трудная штука, зачем же тратить время на фантазии писателей. Со своими бы проблемами разобраться! Соседи Владика по Дуделкино создавали вымышленные миры, нередко правдоподобные и увлекательные, однако сам юный мастер предпочитал фантазиям реальную жизнь и реальные деньги. Хозяева дач любили поиграть в демократию и «поговорить с народом». Другого народа, кроме дачной обслуги, писатели давно в глаза не видели, поэтому обрушивали всю свою любознательность на деревенских помощников. Владика литераторы тоже частенько доставали расспросами. Например, каждый писатель считал своим долгом спросить паренька, что он читает после работы.

– Некогда мне книжечки почитывать, работать надо! Ну, или спать, – хмыкал Владик и принимался прибивать спинку к скамейке или грести граблями с удвоенной энергией. Пацан про себя удивлялся: неужели выдумки людей, которые в жизни тяжелее авторучки ничего не поднимали, чего-то стоят? Сам Владик книги никогда не покупал, потому что не привык тратить денежки, заработанные потом и кровью, на ерунду. Томики с автографами, что постоянно дарили ему соседи по даче, пацан читал редко, если только про войну или про бандитов.

Отношения Волчка к книгам изменила случайная встреча. Он тогда учился в десятом классе. Аркашка Цветков, проживавший через дом от Владика, нарисовался на дороге со спортивной сумкой. Сосед еле тащил поклажу в руках.

– Чего это ты припер? – спросил Волчок, не скрывая любопытства.

– Да книжки всякие, – небрежно сказал Аркашка и по-пацански сплюнул на дорогу.

– Ты что, в Литинститут собрался? – Владик взглянул на дружка насмешливо, как на малахольного.

– Волчок, я что, по-твоему, на психа похож? – Аркашка заржал, как молодой конь. – Это моему папаше в свое время подфартило с изданием его «гениальных творений». Типа явился миру молодой талант, а нам как раз надо обновлять постаревший союз писателей. Мне по любому ничего подобное не светит. Нет ни таланта, ни железной задницы, чтобы часами по пишущей машинке долбить. Да и вообще… Не мужское это дело! Буду поступать на экономический. Экономика, как говорил когда-то Брежнев, должна быть экономной. Надо подтвердить делом эту мысль вождя позднего социализма, ты как считаешь? Короче, я сегодня взял у папаши членский билет Союза писателей и купил в писательской Книжной лавке вот эту макулатуру.

– Нафига? Считай, деньги выбросил.

– Ты когда-нибудь слово «маржа» слышал? – Аркашка взглянул на дружка с явным превосходством.

– Не-а.

– Короче, мастер золотые руки, стой и не падай! Маржа, а если по-простому, прибыль с этих книжек 500 процентов!

– Кто-то дает за книжки такие деньжищи? – опешил Волчок. – Они у тебя из золота, что ли?

– Без писательского билета эти книги не достать, а в Москве есть состоятельные люди, которые хотели бы их иметь в домашней библиотеке за любые деньги.

– Так ты книжный спекулянт, что ли? – догадался Волчок.

– Предпочитаю называть себя иначе – «коммерсант» или «предприниматель», – важно сообщил Аркашка. – Вот эти книги я брал «под заказ». Прикинь, у меня в Москве уже несколько постоянных покупателей есть.

– Можно посмотреть?

Владик потянулся к сумке.

– Да пожалуйста! Смотри, сколько хочешь, можешь даже потрогать.

Аркашка вытащил из сумки и разложил на скамейке книжки в разноцветных обложках. Владик с недоумением перебирал тонкие томики и медленно читал имена авторов: «Ахматова», «Гумилев», «Набоков». Аркашке стало ясно: он видит эти фамилии впервые.

– И сколько стоит, например, эта книжка? – спросил Владик, показав на Гумилева.

– Двадцать рублей.

– Ничего себе! Мне надо неделю задницу рвать, чтобы столько заработать!

–То-то и оно! Ладно, я пошел уроки делать.

Собрав книжки, Аркашка не спеша удалился.

Владик опустился на скамейку в глубоком раздумье.

Через неделю Волков опять встретил Аркашку в поселке. Волчок поначалу не узнал его. Под глазом у писательского сынка красовался огромный синяк, лицо было поцарапано, на лбу синела шишка.

– Кто это тебя так? – оторопел Волчок.

– Да московские барыги! Отобрали, суки, «Гумилева» и велели на Кузнецком больше не появляться. Типа они там сами точку держат.

– Что теперь делать будешь?

– Не знаю, – честно признался Аркашка.

– Хочешь, я стану твоей «крышей»?

– Это как?

– Буду тебя прикрывать. С гопотой договорюсь сам, не ссы. Маржа – пополам.

– Не жирно, Волчок, а? Я же книжки достаю, не ты. Двадцати процентов хватит!

– Не хочешь? Ну, как знаешь? – Владик отошел, поднял с земли молоток и принялся прибивать к забору оторванную доску.

– Ладно, я пошутил! – Аркашка подошел к Владику и тихо сказал: – Согласен!

Они стали работать в паре. Аркашка покупал дефицитные книги в Лавке писателя, Владик договаривался с книжными «жучками» и стоял на «атасе», чтобы вовремя заметить дружинников, которые в то время активно боролись с книжными спекулянтами. Покупателей находил тоже Цветков. В отличие от Владика у него было много знакомых в кругах столичной интеллигенции, страстно желавших заполучить дефицитные книги, пусть и с огромной переплатой. Пару раз, поджидая товарища, Владик полистал книжки, лежавшие в его спортивной сумке. Тексты Волчка не впечатлили. К поэзии он был с детства равнодушен, даже стихи в школе учил с трудом. «Навороченная» проза Набокова тоже его не захватила. Владик не уставал удивляться: люди тратят немалые деньги и время на книжки малоизвестных авторов, хотя могли бы купить что-нибудь стоящее, допустим, «фирменные» американские джинсы с переплатой.

Весной приятели закончили школу, и Аркадий при помощи связей отца поступил в Плешку (Академию народного хозяйства имени Плеханова). Там учились продвинутые дети торговой элиты. Их родители сколотили в советской торговле тайные капиталы и не жалели чадам денег на книжки – лишь бы те в люди выбились и в приличную компанию попали. Владик тем временем отслужил два года в армии и стал задумываться о том, что делать дальше. Бабушка с дедушкой уже умерли, впрочем, и прежде от их крошечной пенсии толку было мало. Учиться дальше не хотелось, да и не было возможности. Надо было думать, где работать и чем зарабатывать. Вкалывать «от и до» на заводе, где задерживают неделями зарплату? Глупая идея. Стать в «Дуделкино» мастером на все руки и в конце концов спиться – перспектива не лучше. Всю жизнь спекулировать книгами – тоже не сахар.

Тем временем Перестройка закончилась, грянул 1991 год. Был объявлен свободный рынок. Книги перестали быть дефицитом, спекуляция потеряла смысл. В продаже появилось все, и это «все» теперь стоило дорого. Единственным дефицитом стали деньги.